Как мною заинтересовался "особист". Чем на фронте занимались «особисты»? Кто такой особист в армии

Во многих фильмах о войне образ особиста вызывает гнев, презрение и даже ненависть. После их просмотра у многих людей сформировалось мнение, что особисты - это люди, которые могут расстрелять ни в чем не повинного человека практически без суда и следствия. Что этим людям не знакомы понятия милосердие и сострадание, справедливость и честность.

Так кто же они - особисты? стремившиеся посадить любого человека, или люди, на плечи которых во время Великой Отечественной войны легла тяжелая ноша? Давайте разберемся.

Особый отдел

Он был создан в конце 1918 года и относился к подразделению контрразведки, входившей в состав Советской армии. Самой главной его задачей была защита государственной безопасности и борьба со шпионажем.

В апреле 1943 года особые отделы стали носить другое название - органы СМЕРШ (расшифровывалось как "смерть шпионам"). Они создавали свою агентурную сеть и заводили дела на всех солдат и офицеров.

Особисты во время войны

По фильмам мы знаем, что если в воинскую часть приезжал особист, ничего хорошего люди ждать не могли. Возникает естественный вопрос: как было на самом деле?

В огромное количество военнослужащих не имело удостоверений. Через линию фронта постоянно перемещалось огромное количество человек без документов. Немецкие шпионы могли без особого труда вести свою деятельность. Поэтому вполне естественным был повышенный интерес особистов к людям, попавшим и вышедшим из окружения. В тяжелых условиях они должны были устанавливать личности людей и уметь выявлять немецкую агентуру.

Долгое время в Советском Союзе считалось, что силами особистов создавались специальные отряды, которые должны были расстреливать отступающие воинские части. На самом деле все было по-другому.

Особисты - это люди, которые рисковали своей жизнью нисколько не меньше солдат и командиров Красной армии. Вместе со всеми они участвовали в наступлении и отступали, а если погибал командир, то они должны были брать командование на себя и поднимать солдат в атаку. Чудеса самоотверженности и героизма проявляли они на фронте. В то же время им приходилось бороться с паникерами и трусами, а также выявлять вражеских лазутчиков и шпионов.

1. Особисты не могли без суда и следствия расстреливать военнослужащих. В одном только случае они могли применить оружие: когда кто-то пытался перейти на сторону врага. Но потом каждая такая ситуация тщательно расследовалась. В остальных случаях только передавали информацию о выявленных нарушениях в военную прокуратуру.
2. В начале войны погибло большое количество опытных, прошедших специальное обучение и имеющих юридическое образование сотрудников особых отделов. На их место вынуждены были брать людей без подготовки и необходимых знаний, которые часто нарушали закон.
3. К началу Великой Отечественной войны в особых отделах в общей сложности числилось около четырехсот сотрудников.

Таким образом, особисты - это в первую очередь люди, старавшиеся честно выполнять возложенную на них миссию по защите государства.

Первый день моей армейской жизни.
Нас, новоприбывших, только накормили, помыли в бане и переодели. После всего мы, 40 человек, оказались в ленинской комнате. Сидим, молча смотрим на удава с погонами майора, который не спеша жрет глазами каждого из нас по очереди.
Через минут пять он начал:
- Поздравляю вас, товарищи, с прибытием в нашу прославленную бла, бла, бла, вам предстоит преодолевать трудности бла, бла, рубежи, бла, бла, бла. А теперь к делу. Баня у вас будет раз в неделю. После бани солдату положена по выбору - либо бутылка пива - 500 млл, либо шоколадка - 100 гр. по выбору военнослужащих.
Лысая аудитория заметно оживилась.
- Отставить разговоры! Встать, смирно! вольно садись. Итак, я продолжу. Вот передо мной продаттестат вашей третьей роты, на довольствие пивом и шоколадом. Сержант Ватрушкин!
В комнату вошел сержант.

Принеси-ка из каптерки послебанное довольствие.
Через минуту, сержант припер ящик пива, на нем картонная коробка шоколада "Аленка". Все мы радостно закричали одними глазами.
- Итак, я буду называть фамилию, вы говорите "Я" и называете, что вы желаете получать в банный день: пиво или шоколадку.
Пока очередь шла к моей фамилии, я задумался - что выбрать: С одной стороны, я никогда в жизни не пил спиртного, ни до, ни после, поэтому пиво мне было даром не нужно, но с другой стороны, я смогу с барского плеча, отдать свою бутылку товарищам, за ту же шоколадку из чайной. Пиво-то в чайной не купишь... А с третьей стороны, сегодня они мне купят шоколадку, а завтра не успеют, я же не буду жлобиться и все равно отдам им свое пиво, но останусь без "Аленки". Но с четвертой стор... Майор назвал мою фамилию.
- Я! Выбираю Шоколад!
В комнате стало тихо, как будто я сказал что-то неприличное.
- Товарищ солдат, если вы выбрали шоколадку, то пива вы не получите, вам это ясно?
- Так точно.
По окончанию списка, майор подошел ко мне вплотную, внимательно посмотрел, отошел и заорал: Вы все скоты, лентяи и как выяснилось - алкоголики! Я из вас выбью эту дурь! Пива они захотели! А может, вам баб приводить после бани!!! ? Всем встать, выходи строиться! сержант Ватрушкин, командуйте по распорядку дня. А вас Штирлиц, я попрошу остаться. Садитесь. (Я сел на место)
Майор посмотрел на меня в упор.
- Я начальник особого отдела. (В дальнейшем, я научился безошибочно определять особистов, по рыбьему взгляду) За три года моей службы в этой учебной части, я показывал этот ящик с пивными бутылками и шоколадками из чайной, уже десятку тысяч солдат. Но никто из них, НИКТО, не выбрал шоколадку. Пока вы для меня загадка, но у меня работа, разгадывать загадки. Вот вам бумага, пишите автобиографию. Очень подробно, на десяти страницах.
Он долго выспрашивал о родителях, знакомых иностранцах, не служили ли друзья в нашей части? Даже зачем-то пугал тюрьмой и т. д. (Черт знает, зачем ему эти фокусы с пивом, скорее всего он был просто садистом).
У нашей роты начался учебный процесс, и только у меня одного не было допуска и я вместо занятий в секретном классе, спокойно сидел в казарме и писал письма маме. Целых два месяца, пока майорские секретные запросы обо мне, летали по секретным адресам, я кайфовал, а служба шла. Трезвый образ жизни, это иногда не так уж и плохо...

ОСОБИСТ, а, м. Сотрудник Особого отдела (напр., в армии, в органах безопасности); о любом человеке, ведущем себя по особому. Ты чего не пьешь, особист что ли? Налей ка ему штрафную как особисту … Словарь русского арго

особист - , а, м. Работник особого отдела, особой части. ◘ Я вам приказываю, крикнул особист, и без шуток мне. Он щелкнул затвором. Житков, 1989, 188. Выбрались из заточения особисты и трибунальцы, рьяно взялись за розыск поимку мятежников: ловили по … Толковый словарь языка Совдепии

Особый отдел подразделение военной контрразведки, входившее в состав советской армии. Особые отделы были созданы 19 декабря 1918 года постановлением Бюро ЦК РКП (б), по которому фронтовые и армейские ЧК были объединены с органами Военного… … Википедия

особист - особ ист, а … Русский орфографический словарь

А; м. Разг. Сотрудник особого отдела в воинской части, на предприятии и т.п., занимающийся вопросами охраны государственной тайны … Энциклопедический словарь

особист - а; м.; разг. Сотрудник особого отдела в воинской части, на предприятии и т.п., занимающийся вопросами охраны государственной тайны … Словарь многих выражений

особист - особ/ист/ … Морфемно-орфографический словарь

особистісно - Присл. до особистісний …

особистісний - а, е. Що стосується кого небудь як особистості, індивідуальності; пов язаний з виявом чиїх небудь особистих, індивідуальних рис, особливостей … Український тлумачний словник

Книги

• Розумники: Як виховати успішну особистість , Аманда Ріплі , Як навчити дитину критично мислити? Як інші країни виховують розумників і яку роль в цьому відіграють батьки та вчителі? Як вибрати кращу школу для своєї дитини? Щотаке глобальне тестування… Издатель: K.FUND , Производитель: K.FUND ,
• Особистість дитини. Правила безпеки (комплект із 9 плакатів) , Аманда Ріплі , Комплект містить 9 кольорових двосторонніх плакатів. Теми: Безпека вдома Безпека на вулиці Безпека на дорозі Безпека на велосипеді Небезпечны дії під час грози Обережно:… Серия:

Для тех, кто служил в армии, тем более на офицерских должностях, хорошо известно, кто такие «особисты». Это представители КГБ (а ныне ФСБ) в армейских частях. Их главной задачей во все времена было проведение работы по предотвращению разведывательной деятельности противника (действующего и вероятного) в армии. По сути, это армейские контрразведчики.
Их деятельность носила весьма специфический характер, они тихо, малозаметно вели свою работу, только им одним известными методами. В шутку их называли «молчи-молчи».
Как правило, «особистами» становились обычные офицеры войскового звена, как бы, «извлеченные» из войск и возвращенные назад в армейские части после специальной подготовки и работавшие там уже «особистами».
У них были достаточно большие полномочия, и в вопросах своей компетенции они выходили непосредственно на командиров частей, к которым были прикреплены. Командиры обязаны были оказывать им всяческое содействие и помощь в решение особых задач.
Однако это никак не давало право «особистам» вмешиваться в вопросы боевой и политической подготовки, или командовать личным составом любых уровней и звеньев войскового организма.
Надо сказать, что они этого никогда и не делали, им своих забот хватало, однако, в любой семье не без урода. К сожалению и в этой среде встречались излишне амбициозные, либо просто не умные офицеры, допускавшие порой превышение своих полномочий.
Про один такой случай из своей жизни мне рассказал однажды при очередной нашей встрече «дедушка Женя».

Шел 38-й год. Обстановка на дальнем востоке была крайне напряжена. Японцы совсем обнаглели, провокации на границе становились обычным делом. В этой обстановке, рассказывает Емельян Филаретович, полк осваивал новые, только что полученные по программе перевооружения истребители И-16. Машина эта была особенная, в ней авиа-конструктор Поликарпов попытался максимально соединить скоростные и маневренные качества, что ему блестяще удалось, однако ничего не дается просто так без потерь. Машина, оказалась достаточно сложной в управлении и требовала от пилотов хорошей летной подготовки.
Полк интенсивно осваивал новый самолет, полеты шли ежедневно, с максимальной напряженностью, ведь времени на «расслабление» не было. Команда вступить в боевые действия могла быть получена в любой момент.
Техника всегда остается техникой, тем более новая, не вполне «объезженная». Неполадки, естественно, возникали, а куда от них денешься. Однажды в полете, при посадке у меня самого, вспоминает генерал, на самолете не выпустилось одно колесо шасси и пришлось сажать машину на единственное другое, но все, слава Богу, обошлось. Однако серьезных аварий и тем более катастроф, к счастью не было.
В этот день один самолет при посадке «скапотировал», т.е. после касания, ткнулся носом в землю и повредил лопасти винта. Такое бывает, чаще всего, когда по тем или иным причинам заклинивает колеса шасси после посадки.
Случай, конечно, не приятный, но не из разряда «ЧП». Полетами в этот день руководил мой заместитель. Он сообщил мне о инценденте и я тут же поспешил на летное поле. Однако несколькими минутами раньше туда прикатил на велосипеде полковой «особист» старший лейтенант Крутилин.
«Хлопец» он был, скажу тебе Костя, не приятный, все время «совал нос» не в свои дела и пытался командовать не только летным и техническим составом, но даже, случалось иногда командирами эскадрилий. Мне не раз приходилось аккуратно ставить его на место, но, все же сглаживая «острые углы», стараясь уладить конфликтные ситуации максимально дипломатично.
Однако то, что произошло на этот раз, вывело меня из себя!
Я обнаружил, что полеты остановлены. В чем дело, интересуюсь у заместителя, почему не летаем?
- Старший лейтенант Крутилин, докладывает зам, приказал прекратить полеты, ввиду аварии на летном поле. Я не стал конфликтовать, решил дождаться Вас.
Где он, спрашиваю?
- Да вон со своим велосипедом стоит в стороне.
Пошлите солдата, передайте, что я вызываю его сюда.
Крутилин подошел развязанной походкой, не говоря ни слова, всем видом показывая, что он в полку настоящий хозяин.
Товарищ старший лейтенант, Вас, что не учили в армии как следует подходить и рапортовать старшему начальнику, когда он Вас вызывает?
- А Вы мне не начальник, чтобы я Вам докладывал!
Все опешили, такой «борзости» не ожидали даже от него, смотрели, что же я предприму в ответ. Было явно видно, что Крутилин провоцирует меня на неадекватный поступок, чтобы я сорвался и сделал, что ни будь такое, на что права не имел, или же спасовал перед ним на виду у подчиненных.
Вон отсюда, и чтобы без моего личного разрешения твоей ноги на летном поле не было!
- Ну, ты майор еще об этом горько пожалеешь – выдавил из себя побелевший от злости и досады Крутилин, схватил велосипед и укатил с аэродрома.
Я дал команду продолжать полеты и уехал в штаб полка. Крутилина больше в расположении полка никто не видел, а через день я был вызван к командующему.
У Блюхера были начальник политического управления Армией и начальник особого отдела.
Доложил, как положено о прибытии. Командующий поздорововался, жестом руки предложил начальнику особого отдела задавать вопросы.
- Товарищ майор, объясните, почему Вы выгнали из полка представителя особого отдела, или Вы сами решили в полку шпионов ловить?
- Никак нет, товарищи полковник, никто Крутилина из полка не выгонял, а только с летного поля, куда он, во время полетов, не имеет права заходить без разрешения руководителя.
- А тот ему, что же не разрешил?
- Он разрешения у руководителя полетами и не спрашивал, более того, приказал прекратить полеты.
- И что, тот прекратил?
- Да, до моего прибытия на аэродром.
- А кто имеет право прекращать или продолжать полеты?
- Только руководитель полетов и лично я – командир полка.
- И что же Крутилин, как он объяснил Вам свои действия?
- Да никак, начал хамить при личном составе, вот я его с летного поля и выставил и сказал, чтобы на аэродром, в случае необходимости, во время полетов, появлялся с моего личного разрешения.
- Так Вы его из полка не выгоняли?
- Конечно, какое бы я имел на это право, да и зачем, я же понимаю, что шпионов все равно ловить придется, а это уже его дело.
- Да уж это точно!
Начальник особого отдела улыбнулся, встал, повернулся к Блюхеру.
- Товарищ командующий, у меня к майору больше вопросов нет.
- А у меня, тем более, ответил Василий Константинович. У тебя к нам вопросы есть?
- В рабочем порядке, если позволите, ответил я.
- Ну, вот и договорились, подвел итог беседы Блюхер.
- Разрешите идти?
- Да, конечно, идите, работайте.

Крутилина из полка убрали, прислали взамен капитана, хорошего, толкового офицера, с которым сразу нашелся общий язык и без проблем решались все вопросы.
А с Крутилиным судьба свела еще раз, уже на войне. Пришел ко мне в полк проситься, не хотел ехать в пехоту, дескать, мы же старые знакомые по дальнему востоку. Я его, естественно, и там выставил, знал, что за гусь.
- Емельян Филаретович, ну а вообще вот эта больная тема, репрессии, как же Вам удалось избежать всего этого?
- Это же 37-й год, я тогда в Испании воевал, а когда вернулся, все уже прошло. Как видишь, даже конфликтные ситуации с «особистами» решались объективно, никто ни кого «за просто так», не арестовывал и под суд не отдавал. А в войну тем более, воевать нужно было, люди погибали, каждый летчик и тем более командир на особом учете, без серьезного основания никого не трогали. У меня в полку и потом в дивизии ни разу никого по линии особого отдела не арестовывали.
А что Сталин, каким он был?
- Я его несколько раз на различных мероприятиях довольно близко видел. Серьезным был человеком и очень авторитетным. От него действительно что-то такое необычное исходило. Глубоким пользовался уважением. Во всяком случае, лично я ничего о нем плохого сказать не могу. Ну а общаться не приходилось, все-таки уровень-то несопоставимо разный. А вот с маршалом Жуковым много раз встречался. Это ведь он меня лично в Китай главным военным советником попросил поехать.
- Что, так уже и попросил?
- Да, именно так, потому, что работа там предстояла особая. Конечно, мной его просьба воспринималась как приказ, я и не раздумывал поэтому, надо, значит надо, но это история отдельная.
Ладно, пойдем чай пить, Нила Павловна нас уже заждалась.

Киев. Декабрь 2011г.

С 1941 по 1943 год в подчинении у наркома внутренних дел Лаврентии Берии находились органы военной контрразведки. Если в советское время о работе военных чекистов говорили мало и только хорошо, то после распада СССР - много и часто плохо.

Если верить опусам отдельных отечественных журналистов и сценаристов современных фильмов «про войну» - военные контрразведчики постоянно пьянствовали в тылу, спали с ухоженными и чисто одетыми юными медсестрами, а когда в медсанбате заканчивался спирт и хотелось новизны, то отправлялись на передовую. Сфабриковав несколько уголовных дел и собственноручно расстреляв из нагана в затылок жертв, «военные контрразведчики» возвращались обратно в тыл, где их уже ждало спиртное и похотливый медперсонал. Периодически им вручали боевые награды. Наверно за победы на сексуальном фронте и успехи в сражениях с зеленым змием. И так на протяжении всей Великой Отечественной войны. Непонятно, правда, кто ловил немецких агентов и ухаживал за ранеными. А что вы еще хотели от подчиненных «сексуального маньяка и палача» Лаврентия Берии? Они во всем брали пример со своего начальника.

В жизни все было по-другому. Так получилось, что из всех оперативных подразделений Лубянки (не считая пограничников и военнослужащих внутренних войск) военные чекисты первыми вступили в бой с врагом и у них (из всех подразделений госбезопасности) были одни из самых больших потерь. Достаточно сказать, что за период с 22 июня 1941 года по 1 марта 1943 года военная контрразведка потеряла 3725 человек убитыми, 3092 пропавшими без вести, 3520 ранеными. Осенью 1941 года на Юго-Западном фронте попал в окружение и погиб бывший начальник 3-го Управления НКО А. Н. Михеев.

С другой стороны, именно военные контрразведчики приняли на себя основной удар немецких спецслужб, которые организовали массовую засылку в прифронтовую зону своих разведчиков, провокаторов и диверсантов. Достаточно сказать, что в зону ответственности (прифронтовую полосу) военных чекистов с 1941 по 1943 год противник забрасывал до 55 % своей агентуры. А к началу 1945 года этот показатель возрос до 90 %. К этому надо добавить «транзитников» - тех, кто пересекал линию фронта в пешем порядке, а не на самолете. А многие из немецких агентов заранее знали, что в случае ареста сотрудниками советских правоохранительных органов их ждет расстрел. Поэтому при задержании часто оказывали вооруженное сопротивление.

Военные контрразведчики рисковали жизнью не меньше находящихся на передовой бойцов и командиров Красной Армии. Фактически рядовые сотрудники (оперуполномоченные, обслуживающие воинские подразделения) действовали автономно. Вместе с бойцами они сначала сражались на границе, а потом стремительно отступали. В случаи гибели или тяжелого ранения командира подразделения контрразведчик должен был не только заменить военачальника, но и при необходимости поднять бойцов в атаку. При этом они продолжали выполнять свой профессиональный долг - боролись с дезертирами, паникерами, вражеской агентурой, стремительно заполнявший прифронтовую зону.

Воевать им пришлось с первых часов войны, рассчитывая только на себя. Если их коллеги из других подразделений НКВД смогли получить указания от начальства - что делать в «особых условиях», то военные контрразведчики действовали автономно. Сложно сказать, знали ли они о принятой 22 июня 1941 года директиве 3-го Управления НКО СССР № 34794. В ней главной задачей чекистов в действующей армии и военных контрразведчиков Дальневосточного фронта (ДВФ) определялось выявление агентуры немецких разведорганов и антисоветских элементов в РККА. Предписывалось «форсировать работу по созданию резидентур и обеспечению их запасными резидентами», не допускать разглашения военнослужащими военной тайны, причем особое внимание следовало обращать на работников штабов и узлов связи. Может, им ее все же смогли сообщить.

А вот о другом руководящем документе 3-го Управления НКО СССР - Директиве № 35523 от 27 июня 1941 года «О работе органов 3-го Управления НКО в военное время», скорее всего, нет. В первые сутки войны отсутствовала связь Ставки со штабами отдельных армий.

В этом документе были определены основные функции военной контрразведки:

«1) агентурно-оперативная работа: а) в частях Красной Армии; б) в тылах, обеспечивающих действующие на фронте части; в) среди гражданского окружения;

2) борьба с дезертирством (сотрудники особых отделов входили в состав заградительных отрядов РККА, которые, вопреки распространенному мнению, не имели прямого отношения к органам госбезопасности. - Авт.);

3) работа на территории противника» (первоначально в районе до 100 км от линии фронта, в контакте с органами Разведывательного управления НКО СССР. - Авт.).

«Особисты» должны были находиться как в штабах, обеспечивая режим секретности, так и в первых эшелонах при командных пунктах. Тогда же военные контрразведчики получили право вести следственные действия в отношении военнослужащих и связанных с ними гражданских лиц, при этом санкцию на аресты среднего командного состава они должны были получать от Военного совета армии или фронта, а старшего и высшего начальствующего состава - от наркома обороны.

Началась организация контрразведывательных отделений 3-х отделов военных округов, армий и фронтов, их структура предусматривала наличие трех отделений - по борьбе со шпионажем, националистическими и антисоветскими организациями и антисоветчиками-одиночками.

«Особистами» были взяты под контроль военные сообщения, доставка военного снаряжения, вооружений и боеприпасов в действующую армию, для чего на железных дорогах были учреждены третьи отделения, деятельность которых переплеталась (и, видимо, в чем-то дублировала) с органами госбезопасности на транспорте.

В начале июля 1941 года начальник 3-го управления НКО А. Н. Михеев приказом наркома Тимошенко получил право самостоятельно назначать на должности в структуре особых отделов вплоть до заместителей начальников окружных и фронтовых третьих отделов.

1941 года третьи отделы были организованы при ставках главнокомандующих Северо-Западного, Западного и Юго-Западного направлений. Уже через два дня сменилось подчинение армейских органов военной контрразведки, вернувшихся в систему госбезопасности.

Постановлением Государственного Комитета Обороны СССР № 187/сс от 17 июля 1941 года, подписанным И. Сталиным, органы 3-го управления НКО СССР были реорганизованы в Особые отделы НКВД СССР. В их функции входила борьба со шпионажем и предательством в РККА и с дезертирством в прифронтовой полосе (с правом ареста и расстрела на месте дезертиров). Изменился порядок подчинения. Теперь уполномоченный особого отдела в полку и в дивизии кроме своего непосредственного начальства в НКВД подчинялся комиссару полка и дивизии (после введения в октябре

1942 года в армии и на флоте института единоначалия - соответственно командиру полка и соединения).

Директива НКВД СССР № 169 о задачах особых отделов в связи с реорганизацией органов военной контрразведки была издана 18 июля 1941 года и по мнению многих историков имела пропагандистский характер. На следующий день, 19 июля 1941 года, начальником Управления особых отделов НКВД СССР был назначен заместитель наркома внутренних дел СССР Виктор Семенович Абакумов.

В тот же день приказом № 00941 наркома НКВД СССР Л. П. Берии для борьбы с дезертирами, шпионами и диверсантами предписывалось сформировать при особых отделах дивизий и корпусов - стрелковые взводы, при особых отделах армий - отдельные стрелковые роты, при особых отделах фронтов - отдельные стрелковые батальоны, с укомплектованием этих частей из войск НКВД.

Уже в первые месяцы войны резко возросла потребность в военных контрразведчиках. Для решения этой задачи при Высшей школе НКВД СССР 26 июля 1941 года были организованы Курсы подготовки оперативных работников для особых отделов (приказ НКВД № 00960 от 23 июля 1941 года). Планировалось набрать 650 человек и обучать их в течение одного месяца. Начальником курсов был назначен по совместительству начальник Высшей школы НКВД комбриг (в приказе он проходит в этом звании, отмененном уже в 1940 году) Никанор Карпович Давыдов. Во время учебы первым слушателям курсов пришлось строить оборонительные сооружения, ловить под Москвой немецких парашютистов.

С 11 августа 1941 года эти курсы были переведены на трехмесячную программу обучения. В сентябре 1941 года 300 выпускников Высшей школы было направлено в подразделения военной контрразведки.

Приказом начальника Высшей школы 28 октября 1941 года в особый отдел Московского военного округа было направлено 238 выпускников курсов. Последняя группа выпускников курсов в количестве 194 человек была направлена в распоряжение НКВД в декабре 1941 года. Затем Высшая школа была расформирована, потом вновь создана.

В марте 1942 года в Москве был организован филиал Высшей школы НКВД СССР. Там предполагалось обучить 500 человек в течение четырех месяцев. Первый набор был произведен из резерва работников Особого отдела НКВД Московского военного округа. В составе Высшей школы этот филиал находился до июля 1943 года, затем был передан в ГУ К «Смерш» НКО СССР. Всего за время войны курсы закончили 2417 чекистов, направленных в армию и на флот.

Одновременно шла подготовка кадров для особых отделов и в самой Высшей школе. Так, в 1942 году большая группа выпускников была направлена в распоряжение особого отдела Сталинградского фронта. А всего, за время Великой Отечественной войны Высшей школой для особых отделов было подготовлено 1943 человека.

В августе - декабре 1941 года структура НКВД продолжала меняться и усложняться. Всего в августе 1941 года по штатам Управления особых отделов (вместе со следственной частью, секретариатом, оперативным отделением, административно-хозяйственно-финансовым отделением) числилось 387 человек.

Приказом НКВД № 00345 от 18 февраля 1942 года в связи с переходом железнодорожных войск в подчинение НКПС особые отделы в этих войсках были переданы из УОО в Транспортное управление НКВД.

В июне 1942 года штатная численность Управления особых отделов составляла 225 человек.

Главной целью военных контрразведчиков было противодействие немецким спецслужбам. Система мер борьбы с агентами немецкой разведки включала оперативные, заградительные и профилактические мероприятия. Основная роль в контрразведывательной работе особых отделов отводилась агентурно-осведомительному аппарату.

По мнению ветерана «Смерша» генерал-майора С. 3. Острякова, «особисты» с первых месяцев войны эффективно боролись с агентурой противника. При этом они ограничивались защитной тактикой - ловили вражеских шпионов и диверсантов, проверяли одиночных выходцев из плена и окружения противника, выявляли трусов и паникеров в воинских частях, помогали командованию наводить строгий порядок в прифронтовой полосе.

Отдельные особые отделы пытались организовать оперативную работу за линией фронта, но носила она в основном военно-разведывательный характер. Поясним, что речь шла о переброске через линию фронта разведывательно-диверсионных групп, которые действовали в прифронтовой зоне. Они занимались сбором сведений о месторасположении различных объектов (штабов, хранилищ горючего, складов и т. п.) и дислокации воинских частей, а также проведением различных диверсионных акций.

Несмотря на трудности, связанные с первыми месяцами войны, особые отделы действовали решительно и эффективно. Один из первых итогов работы военной контрразведки был подведен 10 октября 1941 года заместителем начальника Управления особых отделов Соломоном Мильштейном: «Особыми отделами НКВД и заградительными отрядами НКВД по охране тыла задержано 657 364 военнослужащих, отставших от своих частей и бежавших с фронта. Из них оперативными заслонами особых отделов задержано 249 969 человек и заградительными отрядами войск НКВД по охране тыла- 407 395 военнослужащих…

Из числа задержанных особыми отделами арестовано 25 878 человек, остальные 632 486 человек сформированы в части и вновь направлены на фронт…

Шпионов - 1505; диверсантов - 308; изменников - 2621; трусов и паникеров- 2643; распространителей провокационных слухов - 3987; самострельщиков - 1671; других - 4371».

В декабре 1941 года по представлению НКВД ГКО принял решение об обязательной «фильтрации» военнослужащих, бежавших из плена или вышедших из окружения. Их направляли в специальные сборно-пересыльные пункты, созданные в каждой армии.

В июле 1941 года ГКО предоставил особым отделам право внесудебного расстрела изменников и дезертиров. Мера эта была вынужденная. Однако в октябре 1942 года, после стабилизации фронта, ГКО отменил внесудебные расстрелы и обязал особые отделы передавать дела об изменниках и дезертирах в суды военных трибуналов.

В качестве особой меры укрепления дисциплины при исключительных обстоятельствах допускался расстрел перед строем осужденных трибуналами дезертиров, уличенных в бандитизме и вооруженном грабеже. Хотя во фронтовых частях эта мера применялась крайне редко. К борьбе с дезертирством привлекались агентурно-осведомительные кадры как в действующих, так и в запасных частях. Осведомители сообщали в особые отделы о военнослужащих, которые, по их мнению, могли стать изменниками или дезертирами. Если данных для ареста было недостаточно, то подозреваемые лица не допускались в наряды, выполнявшие задания на переднем крае, или переводились в тыл. Заградительные отряды и воинские подразделения, приданные особым отделам для поиска дезертиров, прочесывали в прифронтовой полосе местность, выставляли заслоны.

О результативности работы особых отделов НКВД СССР можно судить по докладам НКВД СССР в ЦК КВП(б) и ГКО 8 августа 1942 года, согласно которым чекистами было задержано 11 765 вражеских агентов.

Эти агенты немецкой разведки и диверсанты, действовавшие на фронте и в тылу Красной Армии, в первый период войны, в основном были белоэмигрантами, мечтавшими о реванше; вербовались и попавшие в плен красноармейцы. Еще 15 июня 1941 года германское командование приступило к переброске на территорию СССР разведывательно-диверсионных групп и отдельных разведчиков, переодетых в советскую военную форму, владеющих русским языком, с заданиями после начала военных действий проводить диверсионные акты - разрушать линии телеграфно-телефонной связи, взрывать мосты и железнодорожные коммуникации, уничтожать воинские склады и другие важные объекты, захватывать в тылу Красной Армии мосты и удерживать их до подхода передовых частей вермахта.