Либеральная интеллигенция. Либеральная интеллигенция в России: Кто Вы? Вы патриоты? Я уверен что этот недостаток скоро устранят

В России были люди, вполне отчетливо представлявшие, кому выгодно насаждение на русской почве политического украинофильства. Но чуждые элементы, подчинившие себе значительную часть русской прессы, без устали клеили этим людям ярлыки “реакционеров” и “черносотенцев”. В таких условиях не каждый русский интеллигент, преклонявшийся перед идеалами свободы и демократии, мог найти в себе мужество открыто выступить с разоблачением врагов Руси, которые с иезуитской изощренностью приспособили эти идеалы для прикрытия своих истинных коварных замыслов.
В ноябре 1904 г. под руководством председателя Комитета Министров С.Ю.Витте был разработан проект указа под заглавием “О предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка”. В указе, утвержденном государем императором 12 декабря 1904 г., среди прочего предусматривалось принятие мер, направленных на устранение излишних стеснений печати. Согласно упомянутому указу было решено издать новые законы о печати, что, соответственно, предполагало и проведение цензурной реформы. В связи с этим возник вопрос о цензурных ограничениях малорусской печати, введенных на основании Высочайших повелений от 18 мая 1876 г. и 8 октября 1881 г., запрещавших печатать сочинения на малорусском языке, за исключением исторических документов, словарей и произведений изящной словесности.
Комитет Министров поручил министру народного просвещения запросить по этому поводу мнение Академии Наук, а также Киевского и Харьковского университетов. Так появилась утвержденная Советом Харьковского университета “Записка по вопросу о цензуре книг на малорусском языке”, составленная комиссией, возглавлял которую профессор Н.Ф.Сумцов.
В 1996 г. эта “Записка” была опубликована в украинском журнале “Вісник книжкової палати” (№3-4). В редакционном предисловии сказано, что в последние годы в средствах массовой информации появляется много публикаций и выступлений по радио и телевидению с “попытками полупримитивной защиты украинского языка”. “Читаешь или слушаешь такие размышления и невольно возникает мысль о том, что эти так называемые “защитники” украинского языка, имеют тривиальное представление и о валуевском указе и о законах 1876, 1881 гг., которые запрещали украинский язык, о тех людях, которые были инициаторами этих указов, а также о тех, кто вел упорную борьбу за легализацию украинского языка.”
Очевидно, что конкретный вопрос, ради решения которого харьковскими профессорами была подготовлена “Записка”, давно утратил свою актуальность. Цензурные ограничения малорусской печати, введенные в 1876 г. (с изменениями 1881 г.), были отменены вскоре после опубликования 17 октября 1905 г. манифеста “Об усовершенствовании государственного порядка”, даровавшего населению России гражданские свободы. В наши дни украинский журнал напечатал “Записку” потому, что в ней, по словам редакции, история украинского языка, история его запрещения изложена “научно обоснованно и просто”. Относительно простоты спорить не будем, а вот с научной обоснованностью здесь не все так гладко, ибо документ носит явно не научный, а политический характер. Тем не менее знакомство с его содержанием полезно как для изучения истории языка, так и для лучшего понимания приемов, которыми пользовались в своей деятельности приверженцы политического украинофильства, а также отношения к украинофильству либеральной русской интеллигенции. Естественно, при условии, что данный документ будет рассматриваться не сам по себе, а в общем историческом контексте.
Начало малорусской литературы авторы “Записки” относят в глубокую древность. Конечно, они не говорят прямо, что, например, “Слово о полку Игореве” или древние летописи были написаны по-украински, а ограничиваются на сей счет довольно туманным намеком: “В лирике Слова о Полку Игореве и Слова о погибели земли русской, в преданиях Древней летописи уже сквозит южно-русская духовная стихия”.
Но касаясь этого же вопроса, князь А.М.Волконский, сторонник единства Руси, отмечал:
“О единстве славянского языка Несторовых племен свидетельствует сама летопись; “а словеньскый языкъ и рускый одно есть”, прибавляет она. Правда, такие столпы славяноведения, как Ягич, Ламанский или Вондрак, признающие единство древне-русского языка, проследив по памятникам историю какой-либо согласной, все же найдут в нем диалектические признаки еще в XII в.; наречия ведь создаются не в год и не в столетие. Но возьмите отрывки из Новгородской, Киевской или Галицкой летописи, вычеркните имена и года, дайте простому смертному, хотя бы и хорошо знакомому со славянской грамматикой - пусть определит из которой летописи каждый отрывок...”
Бегло очертив дальнейшую историю малорусского языка, харьковские профессора подходят к теме цензурных ограничений малорусской печати.
И вот здесь они признают, что до 1863 г. цензурные условия как для русской, так и для малорусской печати были одинаковыми:
“До 60-ых годов русская и малорусская литературы находились в одинаково тяжелых цензурных условиях. В освободительные 60-ые годы русское слово получило большое облегчение, и тем более странно, что на слово малорусское в 1863 г. было наложено особое запрещение, и в сущности единое слово русского народа поставлено было в два различные, почти противоположные положения. В то время как малорусская литература в лице Шевченка была признана всем славянством и всей образованной Европой, Министерство Внутренних Дел в лице Валуева в 1863 г. выставило категорическое положение, что “малорусской литературы не было, нет и быть не может”.”
Кроме того они признают, что отношение к украинофильству как в общественных, так и в правительственных кругах до 1863 г. было вполне благосклонным:
“Секретное предписание 1863 г., запрещавшее переводы и просветительную литературу для народа, по иронии судьбы вышло в то время, когда в славянофильской “Русской Беседе” хвалили малорусские проповеди Гречулевича, в столь же славянофильском “Дне” с одобрением отнеслись к переводу Евангелия на малороссийский язык, когда даже Катков принимал деньги, по объявлению Костомарова, на фонд для издания украинских книжек. Как искусственно было раздуто последующее гонение на малорусский язык, видно из того, что незадолго до злополучного закона 1863 г. Министерство народного просвещения ассигновало 500 руб. на издание малорусских учебников для народных школ.”
Однако уже в приведенных отрывках обнаруживается не объективный, а тенденциозный подход авторов “Записки” к рассматриваемому вопросу.
Подавая высказывание “...не было, нет и быть не может” как мнение самого министра Валуева, они совершают откровенную подтасовку.
Вставляя в текст “Записки” фразы: “и тем более странно”, “по иронии судьбы”, “как искусственно было раздуто”, авторы хотят сделать вид, что не имеют ни малейшего понятия о причинах, вызвавших появление циркуляра 1863 г. Им как будто ничего не известно ни о польском восстании, начавшемся в январе того года, ни об использовании поляками украинофильства в своих политических целях в качестве орудия для подрыва русского единства, что вызвало полную перемену в отношении к украинофильству, в частности, у того же Каткова, и послужило основанием для ужесточения цензуры малорусских изданий.
Если это может быть неизвестно нашим современникам, обучавшимся в советских школах и вузах, то харьковские профессора в начале ХХ века не могли этого не знать.
Далее они напрямую связывают развитие галицкого украинофильства, отличавшегося ярко выраженной антирусской направленностью, с фактом введения в России цензурных ограничений малорусской печати в 1863 и 1876 гг.:
“Под прямым давлением закона 1876 г. стала развиваться малорусская литературная эмиграция; малорусские писатели перенесли свой труд в галицкие издания. В Галиции заявили: “не забудем ни на минуту, что на нас лежит ответственность за долю и недолю нашего народа”. С этого времени начался большой рост заграничной малорусской литературы, с преобладанием протестующего настроения. [...] Уже самая необходимости писать в заграничных изданиях придала последующей украинской литературе протестующий характер, применяясь к которому галицкие писатели еще более усиливали общий тон обиды и раздражения.”
Здесь авторы “Записки” вообще всё переставили с ног на голову и поменяли местами причину и следствие. Не антирусские настроения в Галициипоявились в результате принятия в России ограничительных мер против украинофильского движения, а наоборот, сами эти меры стали реакцией на придание украинофильству политического антирусского характера.
Развитие в Галиции политического украинофильского движения, проповедовавшего идею полной национальной отдельности малороссов от великороссов и сеявшего вражду между этими двумя ветвями русского народа, было следствием стремления польской шляхты к восстановлению исторической Польши в границах до первого раздела 1772 г. Политическому украинофильству при этом отводилась роль вспомогательного средства, призванного способствовать отторжению Малороссии от России.
Затем в “Записке” говорится:
“К числу в высшей степени вредных для России последствий приложения полицейского начала к малорусскому языку, нужно еще отнести отделение и отчуждение этого языка от русского литературного. Малорусский язык, в той форме, как он стал развиваться в России (проза Квитки, поэзия Шевченка), стоит близко к русскому; как киевская, так в особенности харьковская обстановка была чрезвычайно благоприятна для братского единения двух языков. Изгнанная в Галицию украинская литература неизбежно усвоила себе такие элементы сравнительно далеких галицко и угорско-русских наречий и подверглась таким немецким и польским влияниям, которые внесли много новых слов, новых понятий, новых литературных оборотов и приемов, чуждых русской литературной речи.”
Достойно внимания, что здесь открыто сказано то, о чем предпочитают не упоминать современные украинские пропагандисты, - литературный украинский язык в том виде, в каком он был образован в Галиции, весьма существенно отличался от собственно украинского (малорусского) языка, от языка Квитки и Шевченко, и представлял собой искусственное создание, возникшее под сильным немецким и польским влиянием.
Но объявлять это отчуждение галицкого варианта украинского литературного языка следствием цензурных ограничений, введенных в России, значило в корне искажать истинное положение вещей. Австро-польские власти Галиции вне всякой зависимости от цензурной политики российского правительства не желали допустить сходства литературного языка галицких русинов с общерусским литературным языком. Еще в 50-х годах XIX в., то есть до издания циркуляра 1863 г., наместник Галиции поляк граф А.Голуховский искоренял “московщину” в галицко-русском языке и выступал с инициативой переведения галицко-русской письменности на латинский алфавит. Именно выполняя указания властей, галицкие украинофилы старались всемерно отдалять создаваемый ими “украинский” литературный язык от общерусского, насыщая его польскими, немецкими, или специально придуманными словами, отдаляя его тем самым и от языка настоящих украинцев (малороссов).
В самом начале “Записки” содержится фраза, примечательная своей двусмысленностью:
“Развиваясь и дифференцируясь естественным образом, малорусский язык в настоящее время достиг такой степени отличия от русского литературного языка, что понимание малороссом изданных на нем книг, является крайне затруднительным.”
Буквально это значит, что затруднительным является понимание малороссом книг, изданных на малорусском языке, потому что он достиг большой степени отличия от русского литературного языка. Но учитывая общую тональность “Записки”, можно предположить, что авторы хотели сказать иное, - что малоросс не понимает книг изданных на русском языке. Как бы то ни было, а в своем первом значении, пусть и против воли авторов, данная фраза вполне соответствует действительности, за исключением разве что слова “естественным”. Потому что развиваясь далеко не естественным образом, а целенаправленно подвергаясь искусственному искажению, украинский литературный язык стал непонятен для самих же малороссов.
Любой литературный язык несет в себе элемент искусственности в сравнении с языком простого народа, который по существу представляет собой совокупность местных говоров. Искусственность неизбежна, например, при выработке научной терминологии. Но в случае с украинским языком дело обстояло иначе, о чем князь А.М.Волконский писал так:
“...Зло не в искусственности самой по себе, а в злоупотреблении этим началом по соображениям, не имеющим ничего общего с филологическими и даже явно идущими вразрез с ними. Язык, в основу которого легла мысль заимствовать слова отовсюду, только не из самого близкого ему языка, не может не стать филологическим уродством.”
Введение в свое время цензурных ограничений малорусской печати, за отмену которых выступали авторы “Записки”, было обусловлено вполне определенными причинами; другое дело, что к началу ХХ века такие ограничения действительно стали анахронизмом и только давали пищу для враждебной пропаганды. Да и практической надобности в них не было, потому что, во-первых, материалы, проникнутые духом политического украинофильства, можно было печатать и по-русски, - к примеру, в 1905 г. в Москве некий Фабрикант (это не род занятий, а фамилия) опубликовал на русском языке под названием “Краткий очерк из истории отношений русских цензурных законов к украинской литературе” переработку статьи из галицкого украинофильского журнала “Літературно-Науковий Вістник”, в которой говорилось о преследовании украинской литературы в России чуть ли не со времен царя Алексея Михайловича; а во-вторых, главным ограничителем для распространения украинских изданий был сам их язык, искусственный и народу малопонятный.
Когда цензурные ограничения малорусской печати были отменены и на украинском языке стали печатать книжки просветительного содержания, предназначенные для народа, об отсутствии которых сожалели харьковские профессора, то выяснилось, что эти книжки менее понятны народу, чем русские. Отличие созданного в Галиции украинского языка от языка малорусского в полной мере проявилось после революции и прихода к власти украинских деятелей. А.М.Волконский отмечал:
“...стремясь сделать малорусский язык непохожим на русский, украинофилы невольно сделали его непохожим на самого себя; они создали новый (украинский) язык. Когда в 1918 г. это галицийское новшество хотели навязать населению подлинной Украины (Киевской, Черниговской и Полтавской губ.), то оказалось, что ни крестьянин, ни бывший помещик его не понимают. Такой язык может быть введен только насильственно. Поднятое под лозунгом свободы украинское движение (как и все революционное движение) выродилось в жестокий гнет.”
Все, кто находился в Киеве в кратковременный период господства там петлюровской Директории, запомнили приказ о замене в трехдневный срок всех русских вывесок украинскими.
“...С тех пор в Киеве появились “ядлодайни”, “цукерни”, “голярки”, “блаватные”, “спожившие склепы” и другие непривычные для киевских ушей названия, заимствованные из галицкого русско-польского жаргона”, - писал А.Царинный.
Едва ли харьковские профессора, утвердившие “Записку”, думали о таких последствиях и желали их.
Предметом озабоченности авторов “Записки” было также отсутствие в России малорусских переводов Священного Писания. Этой теме было уделено внимание и в упомянутом выше “Кратком очерке из истории отношений русских цензурных законов к украинской литературе”:
“...Приобревши прекрасный украинский перевод Евангелия, найденный между посмертными произведениями Морачевского, академия зимой 1900 г. дала его на рассмотрение академика Корша и намеревалась печатать этот перевод и издать, для чего и вошла в сношения с св.синодом и петербургским митрополитом. Но последний категорически воспротивился печатанию этого перевода, несмотря на то, что академия в данном случае преследовала чисто филологические задачи. Хотя митрополит и не хотел официально объяснить причину своего запрета, но частным образом академики узнали, что в их затее митрополит усмотрел “польскую интригу”.”
Что касается украинских переводов Евангелия, то сторонник их публикации украинофил П.И.Житецкий, посвятивший данной теме специальную работу “О переводах евангелия на малорусский язык”, высказал немало критических замечаний о языке этих переводов. П.И.Житецкий проанализировал перевод, выполненный П.Кулишем совместно с И.Пулюем, а также переводы Морачевского и Лободовского. В частности о переводе Кулиша и Пулюя он писал:
“Нам не раз приходилось беседовать с уроженцами Галиции о книге Кулиша, где она не имеет никаких препон для своего распространения. Оказывается, что популярностью она там не пользуется - оттого будто бы, что написана тяжелым стилем. И в самом деле, есть в этом мнении добрая доля правды.”
П.И.Житецкий выступал за сохранение в тексте переводов большего количества славянских слов:
“...Нам казалось бы, прежде всего, что нисколько не повредили бы малорусской речи те славянские слова, которые входят в состав молитв и вообще церковных изречений, теряющих при переводе на другой язык значение формул, к которым привыкло народное ухо. [...] Затем мы безусловно устранили бы из малорусского текста евангелий собственные имена в народной фонетической оболочке: Исус, Захар, Гаврило, Лизавета, что мы постоянно видим у Морачевского; Евангелие, ведь, не есть народная сказка, в которой возможно, конечно, это фамильярное обращение с евангельскими лицами. Мы предпочли бы также славянские слова тем малорусским словам, которые от частого употребления в народе получили вульгарный оттенок, легко поддающийся случайным настроениям минуты. Мы сказали бы например: іудей, іудейський вместо жид, жидівський, священник вместо піп, “отець ваш небесний” вместо “батько ваш небесний”, [...] Наконец, мы ушли бы под защиту славянского языка, чтобы избежать тех малорусских слов, которые стоят на границе между вульгарным и циническим. Настойчиво повторяются эти слова в переводе Лободовского...” Далее для примера П.И.Житецкий приводит среди прочих такие фразы: “Горе годующим цыцею в ти дни”, “Блаженна утроба, носивша тебе, и цыцьки, годувавши тебе”, “З отрунку (изнутри) из серця людынячого выходять курвайства”, “Сын твій, прогайнувавшый маеток свій з курвами”.
“Не мало потрудились все наши переводчики, - продолжал П.И.Житецкий, - над изобретением новых слов, которые известны в среде малорусских писателей под названием кованых. Особенное усердие в этом отношении проявил Лободовский. Все эти слова предназначались для жизни, но значительное большинство из них можно назвать мертворожденными.”
Однако вопрос о переводах Евангелия на малорусский язык выходил за чисто филологические рамки, ибо единый язык Церкви всегда был важным объединяющим началом для Руси, а подрыв языкового единства Церкви прокладывал путь к разрушению единства и русского народа, и самой Русской Православной Церкви, что прекрасно понимали как русские патриоты, так и враги России.
В австрийской Галиции, где существовала греко-католическая (униатская) церковь, сохранявшая, однако, церковно-славянский язык, власти, параллельно с развитием политического украинофильства в среде галицких русинов, прилагали также усилия для устранения из церкви традиционного славянского языка, заменяя его создаваемым украинским, чтобы полностью расторгнуть таким образом связь Прикарпатской Руси с остальным русским миром и в религиозном отношении.
В декабре 1910 г. во Львове на общем собрании членов Общества им.св.Иоанна Златоустого было принято обращение к митрополиту А.Шептицкому с протестом против попыток устранения церковного языка из молитв, употребляемых галицко-русским народом. В данном обращении, в частности, говорилось:
“Мы глубоко опечалены тем, что этим начинанием яд партийной борьбы и междоусобицы переносится и в нашу духовную жизнь, что и наша Церковь начинает употребляться для нецерковной цели, для поддержки разъединения русского народа.”
Кстати, кроме “Записки” харьковских профессоров, с той же целью была подготовлена записка Петербургской Академии Наук “Об отмене стеснений малорусского печатного слова”. На нее иногда ссылаются украинские авторы как на документ, которым Академия якобы признала самостоятельность малорусского языка. В таком же смысле трактовал записку Академии Наук и сионист В.Жаботинский в своей статье “Фальсификация школы”, опубликованной в 1910 г. на страницах газеты “Одесские Новости”. В действительности же ни сама Академия, ни даже одно ее Русское отделение не издавали этой записки в качестве своего коллективного и официального заключения, а только допустили ее напечатание на правах рукописи, как предварительный и не подлежащий оглашению отчет о работе комиссии. Составлена записка была двумя членами Академии Ф.Е.Коршем и А.А.Шахматовым. В состав комиссии кроме них входил лишь один филолог - Ф.Ф.Фортунатов. Из нескольких десятков других членов Академии, в том числе и самых крупных авторитетов в данной области, таких как А.И.Соболевский, И.В.Ягич, И.В.Ламанский, никто своей подписи под запиской не поставил, а А.И.Соболевский даже заявил резкий протест.
Академики Ф.Е.Корш и А.А.Шахматов как ученые всегда выступали с позиций признания единства русского народа и русского языка, и в то же время они приложили руку к появлению документа, который противники русского единства стали использовать в своей пропаганде. Да и харьковскую записку извлекли в наши дни с пропагандистской целью, на что прямо указано в редакционном предисловии. А ведь профессора Харьковского университета, ратуя за отмену цензурных ограничений малорусской печати, не посягали на идею национального единства русского народа. Они предлагали:
“1. Применять к малорусской литературе тот порядок, который будет применяться после ожидаемой цензурной реформы к произведениям русской литературы, не выделяя никоим образом малорусского населения, составляющего часть основного русского ядра, в разряд инородческий.”
Но авторы “Записки” ни словом не обмолвились о придании украинофильству политического антирусского характера, что наложило свой отпечаток и на языковой вопрос. А без учета политического фактора правильное понимание вопроса о малорусском языке в принципе невозможно.
Почему же “Записка” была составлена таким образом, что противники русского единства смогли использовать ее в своих интересах?
Конечно, можно сказать, что возглавлявший комиссию профессор Н.Ф.Сумцов, хотя и являлся уроженцем Петербурга, был известен своим пристрастием к украинофильству. Но пусть профессор Сумцов был украинофилом, однако же весь Совет Харьковского университета не мог полностью состоять из одних украинофилов, и тем не менее он утвердил “Записку”.
Дело здесь в том, что русская либеральная интеллигенция обладала склонностью, которая впоследствии дорого обошлась и ей самой, и России в целом - одобрять и поддерживать всё, что было направлено против существующего строя. В том числе и политическое украинофильство.
В своей книге “Происхождение украинского сепаратизма” Н.И.Ульянов писал:
“Оказывать украинофильству поддержку и покровительство считалось прямым общественным долгом с давних пор. И это несмотря на вопиющее невежество русской интеллигенции в украинском вопросе.”
“...Украинофильство представлялось не только совершенно невинным, но и почтенным явлением, помышлявшим единственно о культурном и экономическом развитии южнорусского народа. Если же допускали какое-то разрушительное начало, то полагали его опасным исключительно для самодержавия, а не для России.”
“Академический мир тоже относился к украинской пропаганде абсолютно терпимо. Он делал вид, что не замечает ее. В обеих столицах под боком у академий и университетов издавались книги, развивавшие фантастические казачьи теории, не встречая возражений со стороны ученых мужей. Одного слова таких, например, гигантов, как М.А.Дьяконов, С.Ф.Платонов, А.С.Лаппо-Данилевский, достаточно было, чтобы обратить в прах все хитросплетения Грушевского. Вместо этого Грушевский спокойно печатал в Петербурге свои политические памфлеты под именем истории Украины. Критика такого знатока казачьей Украины, как В.А.Мякотин, могла бы до гола обнажить фальсификацию, лежавшую в их основе, но Мякотин поднял голос только после российской катастрофы, попав в эмиграцию. До тех пор он был лучший друг самостийников.
Допустить, чтобы ученые не замечали их лжи, невозможно. Существовал неписаный закон, по которому за самостийниками признавалось право на ложь. Разоблачать их считалось признаком плохого тона, делом “реакционным”, за которое человек рисковал получить звание “ученого-жандарма” или “генерала от истории”. Такого звания удостоился, например, крупнейший славист, профессор Киевского университета, природный украинец Т.Д.Флоринский.”
В Москве для пропаганды украинской идеологии в русских либеральных кругах революционно настроенные украинцы основали ежемесячный журнал на русском языке “Украинская Жизнь”. Редактором этого журнала был С.В.Петлюра, а одним из сотрудников - В.К.Винниченко.
“Говорить о личных связях между самостийниками и членами русских революционных и либеральных партий вряд ли нужно, - писал Н.И.Ульянов, - по причине их широкой известности. В эмиграции до сих пор живут москвичи, тепло вспоминающие “Симона Васильевича” (Петлюру), издававшего в Москве, перед первой мировой войной самостийническую газету. Главными ее читателями и почитателями были русские интеллигенты.”
Поддерживать украинофильских деятелей, например, М.С.Грушевского, русских либеральных интеллигентов побуждали не симпатии к политическому украинофильству как таковому, - в его сути они зачастую вообще мало что смыслили, а желание любым способом содействовать приближению демократической революции, которая, по их мнению, должна была принести России свободу и осуществить тем самым вожделенную мечту каждого либерального интеллигента.
Как отмечал А.Царинный (скорее всего это псевдоним, принадлежащий крупнейшему знатоку малорусской истории А.В.Стороженко):
“...до мировой войны и русской революции М.С.Грушевский сеял свою ученую ложь беспрепятственно, потому что в предреволюционное время, когда даже такие удаленные от мира ученые, как А.А.Шахматов, приплясывали в такт революции, чтобы потом от нее же погибнуть, он, как революционер, был застрахован от строгой критики. Содействует наступлению революции - значит прав. Члены Российской Академии Наук не только не сочли нужным выступить в защиту России против лженауки М.С.Грушевского, но еще прикрывали его своим авторитетом. Харьковский университет тоже из революционных побуждений, по ходатайству украинофильствующих харьковских профессоров Д.И.Багалея и Н.Ф.Сумцова, поднес М.С.Грушевскому и И.Я.Франку докторские дипломы.”
“Проживая во Львове и состоя там цесарско-королевским профессором университета, работая без устали во вред России, М.С.Грушевский сумел, однако же, удержать за собой право доступа в Россию и пользовался здесь большим благоволением со стороны Российской Академии Наук и некоторых профессорских кругов. Это объясняется общественными настроениями в предреволюционную эпоху. Выработано было какое-то молчаливое соглашение, на основании которого запрещено было интеллигенции открыто говорить правду об иудеях, готовивших революционный разгром России, и о всяческих движениях, содействовавших затеянному разгрому, в том числе и об украинском. Всякое выступление в защиту России, ее языка, ее истории, ее церкви, ее государственного строя считалось нелиберальным, почти неприличным и вызывало гонение и насмешки против отважного виновника выступления. Дан был общий тон: потворствовать натиску революции. Академики Ф.Е.Корш и А.А.Шахматов, профессора В.А.Мякотин (Петербург) и П.А.Корсаков (Казань), не говоря уже о таких украинофильствующих профессорах, как Д.И.Багалей и Н.Ф.Сумцов (Харьков), наперерыв кадили фимиам перед М.С.Грушевским и тем еще более укрепляли самоуверенность этого и без того достаточно наглого и заносчивого “добродия”.”
Все это было следствием того прискорбного явления, на которое обратил внимание И.Осипов (вероятно псевдоним) - галичанин, сторонник русской национальной идеи, приехавший в Россию во время первой мировой войны, а затем опубликовавший свои воспоминания в 1922 г. в Перемышле:
“Русская интеллигенция дореволюционного времени не была патриотична. В ней не было ни национального сознания, ни национальной гордости. Это явление сложилось из разных причин. Прежде всего учебные заведения, особенно средние и высшие (университеты) ничуть не заботились о воспитании в русском духе, о развитии национального сознания и любви к родине. Напротив все русское изображалось плохим, а все чужое, иностранное или “заграничное” превосходным. Русские стремились к “прогрессу”, но не понимали, что первым условием прогресса и благоустройства в западных государствах была именно любовь к родине, к своему народу и к своему государству. Учителя по деревням, преподаватели гимназий, профессора университетов внушали презрение к России, к ее историческому прошлому. Посещая курсы русских предметов я изумлялся тому, что профессор русской истории П., читая лекции на тех курсах старался при всяком удобном случае выдвинуть только самые темные страницы русской истории, а специальностью его было осмеивать русских царей.”
Но было бы ошибочным полагать, что сказанное выше относилось ко всей без исключения русской интеллигенции. В образованных кругах русского общества были и патриоты, которые, с пониманием относясь к желанию сохранить областные особенности, присущие русскому народу в различных местах его расселения, в то же время осознавали значение русского литературного языка как могучего консолидирующего фактора, обеспечивающего русское единство, а также предупреждали о гибельных последствиях, которые неминуемо ожидают весь русский народ, если враждебным силам удастся это единство разрушить.
В 1912 г. профессор П.Кулаковский опубликовал в газете “Окраины России” статью под названием “Русские сепаратизмы”. Он, в частности, писал:
“Русская народность, представляющая ныне более ста миллионов, создавшая такое громадное территориальное государство, как Россия, и переходящая даже границы этого государства, создавшаяся из многочисленных родственных племенных групп, вполне естественно не представляет всюду тождества. При единстве русского языка существует множество наречий, далеко не изученных еще специалистами языковедами и весьма интересных в ученом отношении. Но это разнообразие говоров, поднаречий и наречий не мешает единству русского языка, как не мешают наречия немецкие единству немецкого языка, хотя они, как это было замечено еще Ломоносовым, разошлись друг с другом даже больше, чем иные славянские языки и наречия между собою. Напротив того, многочисленность и разнообразие всех этих языковых разновидностей русского народа представляет богатейший фонд, откуда единый русский язык может освежаться и оживотворяться еще много веков.”
“Совершенно понятны любовь к своему областному, народному и желание его сохранить и передать потомству, - продолжал профессор П.Кулаковский. - [...]
Но история развития русского народа выработала одну весьма могущественную спайку всех русских разновидностей, даже более крепкую, чем государственное единство. Она дала стомиллионному ныне народу один общий вырабатываемый всеми русскими, освежаемый приливом новых явлений, постоянно развивающийся, прекрасный и богатый язык литературы, науки, культуры, образованности. [...]
Понятно поэтому, что все разрушительные течения, направленные против русского народа, стремятся разбить эту спайку, эту твердыню, скрепляющую наш народ в единое государство, подкопаться под нее, пробить в ней брешь. Различными способами и приемами, пользуясь поддержкою враждебной России политики то поляков, то немцев стараются эту естественную симпатию к своему областному обратить в силу, враждебную русскому государству. Цель понятна: разрушив единство русского народа, нетрудно будет разрушить и самую Россию.”
На почве враждебной России политики и произрастало политическое украинофильство, не имеющее корней в самом малорусском народе. Источники, питающие его, находились, во-первых, в австрийской Галиции, а во-вторых, в российских либеральных и революционных кругах - от кадетов до социалистов. Как указывал в 1911 г. в газете “Киевлянин” А.Волынец:
“Уже сам по себе этот факт чрезвычайно характерен. В самом деле: украинофильство афишируется как “народное (малорусское) движение”, которым Малороссия стремится-де освободиться от “московских цепей”, - между тем, оказывается, что это “народное движение” культивируется совсем не малорусским народом, а с одной стороны, - поляками, с другой же - гг.Милюковыми и Гессенами, следовательно - не Малороссия стремится “освободиться от московских цепей”, а поляки и гг.Милюковы и Гессены стремятся “освободить” Россию от Малороссии. При этом очаги, в которых печется это “народное движение” и из которых оно культивируется на малорусской почве, находятся даже не в Малороссии, а в Великороссии!
Можно было бы, конечно, сказать - странное “народное (малорусское) движение” если бы в действительности тут не было ничего страшного: малорусский народ ни о какой “самостийной Украине” не помышляет и украинофильство, которое ему так стараются навязать, культивируется поляками и гг.Милюковыми и Гессенами, вкупе с “украинцами”, не в его, а в своих интересах и целях - чуждых и враждебных как вообще России, так и в частности малорусскому народу. “Самостийна Украина” является для них не целью, а средством борьбы с Россией и одоления ее...”

Как видим, в России были люди, вполне отчетливо представлявшие, кому выгодно насаждение на русской почве политического украинофильства. Но чуждые элементы, подчинившие себе значительную часть русской прессы, без устали клеили этим людям ярлыки “реакционеров” и “черносотенцев”. В таких условиях не каждый русский интеллигент, преклонявшийся перед идеалами свободы и демократии, мог найти в себе мужество открыто выступить с разоблачением врагов Руси, которые с иезуитской изощренностью приспособили эти идеалы для прикрытия своих истинных коварных замыслов.

Из книги Леонида Соколова "Осторожно: украинство!"

«Наш либерал это прежде всего лакей, который только и смотрит кому бы сапоги вычистить.»

(Ф.М.Достоевский)
«Я не верю в нашу интеллигенцию, лицемерную, фальшивую, истеричную, невоспитанную, лживую, не верю даже, когда она страдает и жалуется, ибо ее притеснители выходят из ее же недр.»(А.П.Чехов)

«У Льва Гумилева спросил однажды телеинтервьюер:
- Лев Николаевич, вы - интеллигент?
И взвился Гумилев:
- Боже меня сохрани! Нынешняя интеллигенция - это такая духовная секта. Что характерно: ничего не знают, ничего не умеют, но обо всем судят и совершенно не приемлют инакомыслия...»

«Попробуйте задать нашим интеллигентам вопросы: что такое война, патриотизм, армия, военная специальность, воинская доблесть? Девяносто из ста ответят вам: война - преступление, патриотизм - пережиток старины, армия - главный тормоз прогресса, военная специальность - позорное ремесло, воинская доблесть - проявление глупости и зверства...»(генерал-майор, военный историк Е. И. Мартынов)

«Есть такая слабогузая интеллигенция, которая ни о чем не может помолчать, ничего не может донести до места, а через газеты валит наружу все, чем засорится ее неразборчивый желудок».» (историк В.О. Ключевский)

«…Можно было бы дать анализ современного явления, приобретающего все более патологический характер. Это русофобия некоторых русских людей… Раньше они говорили нам, и они действительно так считали, что в России им ненавистно бесправие, отсутствие свободы печати и т.д. и т.п., что именно бесспорным наличием в ней всего этого им и нравится Европа… А теперь что мы видим? По мере того, как Россия, добиваясь большей свободы, все более самоутверждается, нелюбовь к ней этих господ только усиливается. Они никогда так сильно не ненавидели прежние установления, как ненавидят современные направления общественной мысли в России.
Что же касается Европы, то, как мы видим, никакие нарушения в области правосудия, нравственности и даже цивилизации нисколько не уменьшили их расположения к ней… Словом, в явлении, о котором я говорю, о принципах как таковых не может быть и речи, действуют только инстинкты…». (Ф.И.Тютчев)

Напрасный труд - нет, их не вразумишь, -
Чем либеральней, тем они пошлее,
Цивилизация - для них фетиш,
Но недоступна им ее идея.
Как перед ней ни гнитесь, господа,
Вам не снискать признанья от Европы:
В ее глазах вы будете всегда
Не слуги просвещенья, а холопы. (Ф.И.Тютчев)

Ты просвещением свой разум осветил,
Ты правды лик увидел,
И нежно чуждые народы возлюбил,
И мудро свой возненавидел.(А. С. Пушкин)

"...русский либерализм не есть нападение на существующие порядки вещей, а есть нападение на самую сущность наших вещей, на самые вещи, а не на один только порядок, не на русские порядки, а на самую Россию. Мой либерал дошел до того, что отрицает самую Россию, то есть ненавидит и бьет свою мать". (Ф.М. Достоевский)

"Если кто погубит Россию, то это будут не коммунисты, не анархисты, а проклятые либералы". (Ф.М. Достоевский)

Интеллектуальные силы рабочих и крестьян растут и крепнут в борьбе за свержение буржуазии и её пособников, интеллигентиков, лакеев капитала, мнящих себя мозгом нации. На деле это не мозг, а говно. «Интеллектуальным силам», желающим нести науку народу (а не прислуживать капиталу), мы платим жалование выше среднего. Это факт. Мы их бережём. Это факт. Десятки тысяч офицеров у нас служат Красной Армии и побеждают вопреки сотням изменников. Это факт.В. И. Ленин

Мы видели, как критерий классической эпохи, совесть, уступает место двум другим, старому и новому: с одной стороны, это просвещенность, с другой стороны, это интеллигентность как умение чувствовать в ближнем равного и относиться к нему с уважением. Лишь бы понятие «интеллигент» не самоотождествилось, расплываясь, с понятием «просто хороший человек», (Почему уже неудобно сказать «я интеллигент»? Потому что это все равно что сказать «я хороший человек».) Самоумиление опасно. М. Гаспаров

По словарю Даля образовать в отличие от просвещать означает: придать лишь наружный лоск.
Хотя и этот лоск у нас довольно третьего качества, в духе русского языка и верно по смыслу будет: сей образованный слой, всё, что самозванно или опрометчиво зовётся сейчас "интеллигенцией", называть образованщиной.А.И. Солженицын.

Владимир Шляпентох- профессор Мичиганского университета: Я думаю, что под интеллигенцией мы должны понимать наиболее образованный класс общества, это мозг нации. И исчезнуть мозг нации не может по определению

Та часть интеллигенции, которую Ленин обозвал не мозгом нации, а говном нации. Посоветовал бы не опираться на этих всяких либеральных писателей, лауреатов «Букера», авторов этих книг, которые читать невозможно. У нас есть настоящая интеллигенция, на которую и надо опираться», – сказал в интервью Говорухин.

Интеллигенция и создавалась как вещь, которая не сливается в экстазе с властью в России. Так вот, регенерация этого слоя идет очень трудно. С другой стороны, мне кажется, если кого-либо спросить: «Вы культурный человек?», - то ответ будет «да». Поэтому тема интеллигенции, может быть, неинтересна не только потому, что ее нет, но и потому, что все считают себя в какой-то степени уже интеллигентами. Алексей Кара-Мурза, заведующий отделом социальной философии Института философии Российской Академии наук

------------------

Либеральная интеллигенция в России: Кто Вы?

Российская либеральная прозападная интеллигенция – это особый исторический феномен, присущий российскому обществу. Каким же образом возник этот феномен? Можно ли ему что-либо противопоставить?

Толчком к возникновению российского западничества стала петровская вестернизация. Петровские реформы болезненно отразились на развитии российского культурно-исторического типа. «Прививку европейской цивилизации к русскому дичку хотел сделать Петр Великий… Но результаты известны: ни самобытной культуры не возросло на русской почве при таких операциях, ни чужеземное ею не усвоилось и не проникло далее поверхности общества; чужеземное в этом обществе произвело ублюдков самого гнилого свойства » . В то же время они породили массовое преклонение перед западными ценностями у российской политической и культурной элиты. По сути, это еще не был западный либерализм, но сам разрушительный вирус западничества уже готовил почву для его появления. На протяжении всего XVIII в. этот вирус крепчал, внося раскол в русское общество. Постепенно русские крестьяне, в максимальной степени сохранившие черты российского культурно-исторического типа, превратились в рабов, в говорящее «быдло», которые уже по своему социальному положению не в состоянии были определять как вектор развития русской культуры, так и основные положения русской политической мысли. Этот вектор должна была определять дворянская элита, оевропеевшаяся до такой степени, что уже в начале XIX в. значительная часть дворянства (а аристократия в первую очередь) не зная русского языка, родным считали французский. Знакомство с родным языком оканчивалось для многих дворян-офицеров только военными командами, которые они отдавали солдатам. О русской культуре и говорить нечего: разве можно изучать «мужицкую» культуру представителям «просвещенного» класса! Великий русский поэт А.С. Пушкин, обратившийся в своих произведениях к русским народным сказкам был скорее исключением из правил. Однако даже находясь в плену западнических иллюзий, российские императоры и большая часть дворянства продолжали честно служить России, по крайней мере, так, как они это понимали. Н.Я. Данилевский называл такое служение «политическим патриотизмом».

Активное формирование либеральной интеллигенции началось после Отечественной войны 1812 г. Большую роль в этом сыграло движение декабристов. Не следует идеализировать это движение. Подавляющее большинство его участников весьма смутно представляло за что они борются, обобщая все это одним словом «свобода». Кстати, что такое эта самая «свобода», до сих пор никто так и не умудрился точно определить даже в философии, не говоря уже о строго юридическом смысле. Выступали за размытое понятие _ «свобода» — вот и все. Объяснить это можно в том числе и тем, что большинство из участников движение – молодежь, не имевшая не только политического, но даже сколько-нибудь серьезного жизненного опыта. Для многих из них революция была просто романтической игрой. Часть руководителей движения, не намного лучше разбираясь в реальной политике, состояла в различных масонских организациях. Кстати, в подобных организациях состояли и руководители военных революций в Испании – полковник Рафаэль Риэго и генерал Антонио Кирога, и в Неаполе – полковник Гульельмо Пепе. Странное совпадение, не правда ли? Как и восстание в Неаполе и в Испании, восстание декабристов окончилось поражением. Впрочем, ничем другим это «игрушечное» движение, к счастью для России окончиться не могло. Страшно даже представить себе, чем закончилось бы для огромной страны правление декабристов не имеющих ни малейшего понятия о тонкостях экономики и политики. Вполне предсказуемо разгром восстания обернулся усилением государственной власти, проводившей консервативную политику, так называемую «николаевскую реакцию». Таким образом, эта политика – это естественная реакция государства, вызванная необходимостью его «самосохранения», а вовсе не «паническим страхом» Николая I перед революцией (тем более, что будучи харизматическим лидером Николай I уже в силу особенностей психики не мог испытывать панический страх).

Однако эта политика вызвала резкое неприятие в среде «просвещенного» дворянств. В отличие от декабристов, эти «просвещенные», как правило, не были отягощены службой государству, поэтому имея массу свободного времени, могли развлекаться в свое удовольствие. Полем для интеллектуального «развлечения» стала критика существующих в России порядков. Вот тут и появляется психически больной П.Я. Чаадаев, заявивший, что России надо «покаяться» перед Европой, отречься от Православия, русской «дикости» и броситься в объятья «просвещенной» Европы. По сути это была программа уничтожения не только русского культурно-исторического типа, но и России как государства. Не секрет, что современные западные спецслужбы считают одним из наиболее эффективных средств покорения национального государства является уничтожение его исторической памяти, превращение населения из граждан-патриотов в бессмысленную толпу, подобную стаду баранов. Так, что «борец за свободу» Чаадаев создал поистине «прогрессивную программу», вполне в духе «оранжевых» революций нашего времени. Впрочем, остается загадкой – сам ли Чаадаев додумался до такого, или вовремя подсказал кто-то из просвещенных европейцев…

Сам факт появления «Философских писем» Чаадаева расколол русскую общественную мысль: появляется два основных течения: либералы западники и консерваторы-славянофилы. Западники призывая идти по пути «просвещенного» «демократического» Запада полностью отрицали смобытность русской культуры, считая ее заимствованной, подражательской. «Подражания» шло одновременно и Европе (разумеется все лучшее взято оттуда) и Азии (откуда, по их мнению, взято все худшее). К.Д. Кавелину, И.В. Вернадскому, Т.И. Грановскому, Б.Н, Чичерину и прочим видным либералам-западникам и в голову не приходило, что подобное двойное «подражательство» (даже если бы оно было на самом деле) уже само по себе является уникальным культурным типом. Вся свора, или как принято говорить плеяда, российских либералов яростно требовала отречься от всего национального («азиатского» в их терминологии), покаяться, исправиться и идти по пути «западной демократии». В чем, впрочем, русские должны покаяться и кому конкретно западники объяснить не смогли, наверное потому, что и сами этого толком не знали. Покаяться перед «великой и прогрессивной» западной цивилизацией – и все тут! То, что юридически выверенные по западным лекалам нагромождения либералов не приживаются на русской почве написано и сказано много. Впрочем, это доказывает сам ход исторического развития России.

Другим западным «спецпроектом», которым заболела наша интеллигенция стал социализм, проявившийся в русском революционном радикализме. Революционеры всех течений, прежде всего народники-террористы представляли собой экзальтированную интеллигенцию молодого поколения, для которой требования политических свобод, социализма, равноправия были просто красивыми лозунгами, не более того. Большая часть «революционеров» просто отдавали дань моде: в молодежной среде было модным быть в оппозиции правительству и церкви, называть себя революционером, нигилистом, борцом за народное счастье и т.п. Это были игры, забавы великовозрастных барчуков-интеллигентов и не нашедших себя в повседневной жизни разночинцев. Более опасны были революционные лидеры, террористы, готовые на самые радикальные меры. Эти люди с явными психологическими проблемами, страдающие различными комплексами, пытались таким образом самоутвердиться – убей царя, губернатора, полицмейстера и о тебе заговорят, ты станешь героем. Достаточно вспомнить, как интеллигенция сочувственно относилась к террористам, аплодировала, когда суды присяжных их оправдывали, сожалела, когда их все-таки вешали. Что же касается самого террора, то по сути – это элементарная уголовщина, какими бы благими намерениями и светлыми идеями его не оправдывали.

Так, что ни первой, ни второй категории «революционеров» ни конституция, ни гражданское общество были абсолютно не нужны. Первые при ужесточении политического режима сами отказывались от своих «радикальных» идей, вторых правительство после убийства Александра II изолировало от общества как уголовных преступников.

Со времен реформ Александра II лейтмотивом поведения нашей либеральной интеллигенции стал циничный лозунг, озвученный Чацким в грибоедовской комедии «Горе от ума»: «Служить бы рад, прислуживаться тошно». Под этим понималось (и понимается) отказ от сотрудничества с любой властью, которая делает хоть что-то во имя национальных интересов государства – ведь это так отдаляет наших западников от горячо любимого их Запада! Впрочем, в трудную минуту либералы не брезговали пользоваться защитой власти. Так классик русской литературы Л.Н. Толстой, беспощадно бичевавший «пороки русской действительности», в мае 1908 г. в своем знаменитом публицистическом письме «Не могу молчать» он с негодованием писал: «в то время как всё это делается годами по всей России, главные виновники этих дел, те, по распоряжению которых это делается, те, кто мог бы остановить эти дела, - главные виновники этих дел в полной уверенности того, что эти дела - дела полезные и даже необходимые, - или придумывают и говорят речи о том, как надо мешать финляндцам жить так, как хотят этого финляндцы, а непременно заставить их жить так, как хотят этого несколько человек русских » Яростный обличитель царского «деспотизма» и «дикости» Православной церкви, узнав о том, что крестьяне решили разгромить его имение немедленно обратился в полицию. И «свора псов и палачей» немедленно спасла классика русской литературы от горячо обожаемого им народа…

На пути теории, ведущих к уничтожению русского культурно-исторического типа встало учение Н.Я. Данилевского.

Историософская концепция Н.Я. Данилевского (1822-1885) является знаковым событием в развитии отечественной науки. При господствовавшем в отечественной исторической науке в XIX в. либерально-западническом подходе, взгляды Данилевского на развитие России, на русский культурно-исторической тип, были оценены далеко неоднозначно. Одни либеральные историки пытались оспорить (а то и осмеять!) ученого, посмевшего усомниться в ценности европейского пути развития, ученого, отрицающего уникальность западного «прогресса». Николай Яковлевич справедливо указывал: «Но и те, которые, собственно, не могут претендовать на честь принадлежать к Европе, так ослеплены блеском ее, что не понимают возможности прогресса вне проложенного ею пути, хотя при сколько-нибудь пристальном взгляде нельзя не видеть, что европейская цивилизация так же одностороння, как и все на свете » … «ни один из культурно-исторических типов не одарен привилегией бесконечного прогресса и так как каждый народ изживается, то понятно, что результаты, достигнутые последовательными трудами этих пяти или шести цивилизаций, своевременно сменявших одна другую и получивших к тому же сверхъестественный дар христианства, должны были далеко превзойти совершенно уединенные цивилизации, каковы китайская и индийская, хотя бы эти последние и одни равнялись всем им продолжительностью жизни. Вот, мне кажется, самое простое и естественное объяснение западного прогресса и восточного застоя. Однако же и эти уединенные культурно-исторические типы развивали такие стороны жизни, которые не были в той же мере свойственны их более счастливым соперникам, и тем содействовали многосторонности проявлений человеческого духа; в чем, собственно, и заключается прогресс » … «Прогресс… состоит не в том, чтобы идти все в одном направлении (в таком случае он скоро бы прекратился), а в том, чтобы исходить все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, во всех направлениях. Поэтому ни одна цивилизация не может гордиться тем, чтоб она представляла высшую точку развития, в сравнении с ее предшественницами или современницами, во всех сторонах развития » …

Другие историки пытались просто не замечать его теории, так как самое страшное для серьезного ученого не оспаривание, не осмеяние, а именно игнорирование его идей. Однако при жизни Данилевского замолчать его идеи не удалось: слишком многогранна и колоритна была личность их автора, слишком целеустремленно, порой не щадя себя, пытался он доказать правоту и практическую значимость своей теории.

После смерти Николая Яковлевича его идеи не были забыты, однако интенсивность их пропаганды пошла на спад. Его теории, основанной на трепетном отношении к религии, к Православию, не суждено было овладеть умами российской интеллигенции. «В конце XIX – начале ХХ века были популярны другие теории – социалистические, либо либеральные. Абсолютно оторванные от реальности социалистические мечтания и либеральные благоглупости закрыли от них истинную народную жизнь с ее подлинно творческим началом. И социализм, и либерализм являлись продуктами западной цивилизации, полностью отрицающей не только самобытность неевропейских культур, но и высмеивающей религию, как пережиток прошлого. В среде «мыслящей» интеллигенции и либерального дворянства считалось хорошим тоном высмеивать все русское (естественно преклоняясь пере иностранным, прежде всего англо-французским), глумиться над религией, считая ее «мракобесием», а истинно верующих объявлять людьми с психическими отклонениями. Стало модным становиться в оппозицию к царю по любому поводу, считая его деспотом-самодуром, правительство – «держимордами» и тому подобное (причем не важна была личность императора – Александр II , Александр III или Николай II – главное не «запятнать» себя сотрудничество или даже поддержкой власти, а то чего ради «прогрессивная общественность» не поймет, высмеет, осудит!). Поэтому идеи Данилевского не могли стать духовной доминантой «мыслящей части» российской «прогрессивной общественности», прежде всего потому, что сама духовная доминанта как таковая у них попросту отсутствовала. Впрочем, наверное, это длительная болезнь нашей интеллигенции, особенно, творческой ее части: вспомним, с каким восхищением наша «мыслящая часть» и «творческое начало» встретили кощунственную выходку извращенок из Pussy Riot , с каким остервенением требовали их освобождения (забыв, что Храм Христа Спасителя не только объект религиозного культа, но и памятник русским воинам 1812 г., впрочем для западников это мелочь, ведь воины-то русские, да и воевали они против «просвещенной» либеральной Европы…), как радостно поддержали они освобождение Парижским судом таких же извращенок из украинской Femen , устроивших дебош в Соборе Парижской Богоматери (Notre Dame de Paris ), как яростно ругают они правительство за присоединение Крыма, с какой оголтелой ненавистью относятся они к русским ополченцам Донбасса и тем нашим гражданам, которые не словом, а делом пытаются помочь братскому народу Новороссии. Воистину, «болезнь» нашей «прогрессивной общественности» неизлечима. Так что же получилиих предшественники, отвергавшие русскую самобытность, Бога, Православную веру, динение с русским царем?

Получили они кровавую революцию. Революцию, которая подняв наверх самые темные пласты русской жизни, выпустив наружу самые запретные инстинкты человека, разразилась пятилетней бойней, точное число жертв которой исчисляется десятками миллионов и не известно до сих пор. Миллионы русских, проигравшие войну другим миллионам русских, вынуждены были уходить за границу. Вместе с ними как ненужную рухлядь выкинули и «мыслящую часть» с «творческим началом». Та часть либеральной «прогрессивной» интеллигенции, которая осталась в стране, испуганно забилась по щелям, а вскоре униженно стала обслуживать новую власть, в душе ее ненавидя и презирая. Была и другая интеллигенция. Такая, как, например А.Н. Толстой, К.М. Симонов, Н.И. и П.И. Вавиловы, А.А. Брусилов, считавшая, что всегда должна не обслуживать конкретных представителей власти за лакомые куски с их барского стола, а служить своей стране, своему народу. И если для них смысл жизни состоял в служении, то для первых в приспособлении, желании неплохо и сытно жить любой ценой. После Октябрьской революции именно они сделали все, чтобы осудить и забыть идеи Данилевского. При идеологическом господстве марксизма сделать это было просто, тем более, что рядовые большевики, вчерашние рабочие и крестьяне, будучи искренними патриотами своей страны, в подобных вопросах разбирались плохо ».

«Второе рождение» либеральной интеллигенции приходится на 90 гг. ХХ в. Именно в период перестройки и ельцинской либерализации экономики появляются «знаковые» для российских либералов фигуры: А. Собчак, Е. Гайдар, А. Чубайс. Если в начале ХХ в. в среде интеллигенции были модными антимонархические настроения, то в конце ХХ в. стали модными антикоммунистические. Результатом откровенно бездумных действий интеллигенции, ее утопического понимания политической ситуации в России, реалий традиционной российской политической системы и особенностей российской политической психологии была катастрофа. В начале века в России восторжествовала наиболее радикальная и безжалостная версия марксизма, а в конце того же века столь же радикальная и бесчеловечная версия либерализма. Но если в начале века империю все же удалось сохранить, то в конце века произошел ее распад, который по своим последствиям является крупнейшей для России геополитической катастрофой, последствия которой будут ощущаться еще ни одно десятилетие.

Итак, взгляды лидеров либерально-антикоммунистической оппозиции отличались крайним утопизмом. «Утопизм их заключается в отказе учитывать цивилизационные характеристики России, органический социально-экономический, политический и социокультурный материал российской модернизации. Были проигнорированы социально-психологические настроения и возможности наших соотечественников, особенности их мышления и традиции. Действительно, хотя массы россиян в тот период отвернулись от официальной социалистической идеологии, они отнюдь не избавились от ментальности, для которой характерны уравнительные настроения и представления о социальной справедливости, не приемлющие безраздельного господства рыночного распределения » .

Либерально настроенные реформаторы выступили за свободные, не ограниченные никаким государственным регулированием экономические отношения. Либеральные политики и либеральная интеллигенция считали, что право частной собственности и свободный рынок, не контролируемые государством являются достаточным источником всех экономических, политических и гражданских прав и свобод. Фактически они провозгласили культ частной собственности и свободного рынка. Эта классическая либеральная идеология, без позднейших социальных дополнений, легла позднее в основу либеральных реформ 1992 г. Но для воплощения в жизнь этой идеологии необходимо было разрушить государственность, так как в любой российской политической системе, будь то самодержавие или Советская власть, ключевую роль играло именно государство.

Попытки постперестроечной модернизации 90 гг. ХХ в. были не только плачевны, но и резко отрицательны по своим последствиям. «Многие последующие кризисы посткоммунистического развития современной России проистекали из того, что долгосрочные цели были принесены в жертву краткосрочным расчетам молодых экономистов, не имевших достаточного политического опыта и знаний. Этим молодым экономистам, к числу которых относились Е. Гайдар, Б. Федоров, А. Чубайс… Г. Явлинский, и суждено было стать главными представителями либерализма в постсоветской России. Их трактовка либерализма как идеологии характеризовалась крайним примитивизмом… “Новой волне российских либералов, так же как и “прорабам перестройки”, было свойственно игнорирование национальной специфики России и стремление к слепому копированию западного опыта и западных образцов » .

Весьма иллюзорные взгляды демонстрировали и «прорабы перестройки», и «демократы» и в области внешней политики. «Анализ документов российского “демократического” движения показывает, что для большинства его членов мир представлялся разделенным на две части, противоположные по своим характеристикам: область “демократии” и область “тоталитаризма”. Общество в государствах, которые считались “демократическими” называлось “цивилизованным”, “нормальным”, “западным”, причем эти термины часто употреблялись как синонимы. “Тоталитарное” же общество называлось “диктаторским”, “деспотией” (иногда “восточной деспотией”), “коммунистическим режимом”… Каким же представлялся цивилизованный Запад “демократическим” активистам? Главными его характеристиками, естественно, были “свобода” и “демократия”. Однако он также понимался как место, где люди живут в достатке, политическая система и экономика работают как отлаженный механизм, а иногда даже как место, где люди живут наполненной и счастливой жизнью ». Вот эти детские представления и легли в основу внешнеполитического курса РФ в начале 90 гг. Основанный на них внешнеполитический курс, осуществлялся при полном игнорировании интересов России.

Таким образом, перестройка представляли собой попытку не только социально-экономической, но и политической модернизации. Результатом стал не только полный крах советской экономики, но и крах всей политической системы, гибель государства и последовавшая за ним экономическая, политическая и социальная нестабильность. Отказ пойти по «китайскому пути», провести техническую и экономическую модернизацию при сохранении решающей роли государства, привел к краху и саму модернизацию.

Последствия перестройки еще более были усилены постперестроечной модернизацией 90 гг. Авантюристские реформы привели экономику России на край гибели, вышвырнули Россию из числа передовых стран мира, переместили ее на периферию международных отношений. Вместо современного общества западного типа, получился гибрид, основанный на отсталой в техническом отношении экономике, целиком базирующееся на «добывающих» отраслях и целиком коррумпированном авторитарно-олигархическим режиме.

Модернизация дала отрицательные результаты: распад государства, экономическая катастрофа, самый коррумпированный за всю историю страны авторитарно-олигархический режим Ельцина. Попытка одновременной политической и экономической модернизации потерпела крах. Успешно проведя спецоперацию по развалу российской экономики, они решили было приступить к демонтажу российской государственности, но к великому сожалению «прогрессивной общественности» всего человечества не смогли претворить эти идеи в жизнь. Пока не смогли.

Однако на смену им идет новое поколение «прогрессивных» либералов-общечеловеков, которые вслед за их «духовными отцами» XIX и ХХ веков мечтают уничтожить все, что составляет русский культурно-исторический тип – М. Касьянов, А. Макаревич, К. Собчак, папа и сын Гудковы, Г. Каспаров, А. Навальный. Не только словом мечтают развалить, но и делом. Так, И. Пономарев, будучи депутатом Государственной думы РФ, просит США помочь в свержении законной (!) власти в России, покойный ныне Б. Немцов весело прыгает на киевском майдане под идиотскую речевку: «Кто не скачет – тот москаль!». Впрочем уж кем-кем, а москалем Борис Ефимович никогда не был… Амнистированный вор М. Ходорковский гневно требует дать «свободу русскому народу» (который он с успехом обокрал). Значительная часть интеллигенции сочувствует «пану Ярошу» и устами 80-летнего О. Басилашвили требует покарать «мерзавцев-ополченцев» Донбасса. Ряд видных «деятелей» российской «культуры», наплевав на волеизъявление десятков тысяч крымчан, требуют вернуть Крым Украине. Что это – политическая близорукость, психическое расстройство, или целенаправленная политика по уничтожению Русского мира? Можно ли что-либо противопоставить очередному всплеску либерального западничества? Можно, если здравомыслящая часть нашего общества наконец-то осознает, что российская цивилизация уникальна, имеет очень мало общего с враждебной ей западной цивилизацией. Можно, если политическая элита наконец-то осознает гибельность для России западного либерального пути развития, поймет необходимость сплочения населения вокруг единой общенациональной идеологии, отражающей традиционные ценности российского культурно-исторического типа и ради сохранения страны (или хотя бы самосохранения) пойдет на ее создание.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

Данилевский Н.Я . Россия и Европа. Эпоха столкновения цивилизаций. М, 2014
Ланцов С.А. Политическая история России. С.–Пб, 2009
Согрин В. Западный либерализм и российские реформы // Свободная мысль. 1996. № 1
Соловьева Т.Н. Продолжатели идей Н.Я. Данилевского в ХХ веке. // Творческое наследие Н.Я. Данилевского и задачи России в XXI веке (материалы международной научно-практической конференции, г. Курск, 26-27 ноября 2014 г., ч. 1). – Курск, 2014.
Л. Н. Толстой . Полное собрание сочинений в 90 томах, том 37. Москва: Государственное Издательство Художественной Литературы, 1956.

«Крушение кумиров», или Одоление соблазнов Кантор Владимир Карлович

3. Либеральная интеллигенция в контрасте славянофильскому радикализму «Вех»

Между тем, как мы знаем, интеллигенция всегда представляла весьма разнообразный спектр точек зрения и позиций, не говоря уж о позиции самих «Вех», сформулированной людьми интеллектуального труда. Все герои классической русской литературы - интеллигенты. Г. П. Федотов полагал даже, что нравственной пафос русской литературы того же происхождения, что и у русской интеллигенции. «Быть с побежденными - это завет русской интеллигенции», - писал он. Это и дворянские интеллигенты - герои Пушкина, Лермонтова, Тургенева, Толстого, это разночинная интеллигенция - герои Чернышевского, Достоевского, Чехова, это интеллигенция из народа - герои Бунина, Платонова, Всеволода Иванова. Интеллигенцию критиковали, но никогда не шаржировали, как чиновников, помещиков, купцов и т. д. Рядом с трагическими героями появлялись, разумеется, псевдоинтеллигенты вроде Кукшиной, что только подчеркивало серьезность главных героев. Зато в официально признанной советской литературе, начиная с Мечика из фадеевского «Разгрома», интеллигент - это символ предателя, негодяя и труса. Так и воспитывались подрастающие поколения, пока самые сообразительные не дивились вдруг, как подивился Иван Бездомный: «Надо признаться, что среди интеллигентов тоже попадаются на редкость умные. Этого отрицать нельзя».

Как видим, тема «Вех» - одна из болевых тем русской культуры. Но отношение авторов сборника к ней было достаточно двусмысленным. Именно эта двойственность «Вех» (жестокие и мало справедливые инвективы наряду с точными диагнозами общественной ситуации) и вызвала такой невероятный общественный резонанс. Как я уже говорил, наиболее резонной и менее всего учтенной, несмотря на влиятельность автора, оказалась позиция Павла Милюкова, выступившего против нападок на интеллигенцию и попытавшегося снять с нее ореол исключительности и сатанизма. Историк и политик, он много понял, понял и актуальную позицию «Вех», но сумел оценить ее в реальном историческом контексте. Это тот контекст, которого часто недоставало русской мысли, несмотря на склонность многих русских философов к проблемам историософии. Надо добавить, что шла напряженная общественная борьба, ибо впервые в истории России практически решались политические вопросы устроения правового государства. Предложение авторов «Вех» отказаться от политики означало, по сути дела, возвращение в патерналистское, патриархальное, лишенное способности существовать в современной истории общество.

Понять процессы прошлого необходимо для понимания исторических закономерностей, работающих и сегодня. Забегая вперед, замечу самое грустное, что можно вывести из этой полемики, - это способность русской жизни к мимикрии при сохранении своей сущностной основы. В эпоху диссидентского движения интеллигенция испуганно сторонилась всяческой политики, справедливо полагая политику делом не совсем чистым (опыт пошедших во власть интеллектуалов подтвердил эти опасения), но не была создана даже идея политической оппозиции, ибо политика путалась с пребыванием во власти. А всякое политическое движение непременно воспринималось (следом за «Вехами») как стремящееся к захвату безраздельной власти. Между тем политическая оппозиция, общественная свобода, как замечательно написал об этом С. С. Аверинцев, создает пространство и для внутренней, «тайной свободы». Если говорить о кадетах, т. е. либералах западнического толка, то главная их установка была на европеизацию России, понимаемую как фактор, цивилизующий русское общество. Более того, понимая интеллигенцию как реальную - идейную - движущую силу русского общества, Милюков сразу жестко заявил, отказываясь от всяческой идеи об особенностях русского пути: «Эволюция интеллигентского духа в других странах представляет ряд любопытных аналогий с нашей историей». В 1862 г. убежденный либерал и западник И. С. Тургенев писал А. И. Герцену: «Мы, русские, принадлежим и по языку и по породе к европейской семье, “genus Europaeum” - и, следовательно, по самым неизменным законам физиологии, должны идти по той же дороге».

Но в середине XIX века, опасаясь революционных потрясений, либералы выступали против конституций и политического переустройства общества. Россия казалась им не готовой к политическому представительству, они надеялись на самодержавие как носителя прогресса. В 1862 г., когда наиболее активно шло обсуждение начавшихся и проектируемых реформ, а также общих принципов развития России, один из ведущих идеологов русского либерализма К. Д. Кавелин, которого, по словам многих исследователей, можно считать предшественником Милюкова, писал: «Там, где, как у нас, царствует глубокое невежество, гражданское и политическое растление, где честность и справедливость - слова без смысла, где не существует первых зачатков правильной общественной жизни, даже нет элементарных понятий о правильных гражданских отношениях, - там прежде представительного правления <…> общество должно сперва переродиться, чтоб политические гарантии не обратились в театральные декорации…» Боязнь политики и в самом деле была характерна для русской жизни и русских мыслителей, стремившихся к решению не конкретных, а высших проблем. Эта особенность, как мы видели, возродилась и в 60–е годы ХХ века.

Вместе с тем введенные в Россию, хотя бы и частично, экономические и социокультурные принципы западной цивилизации требовали создания законов, обеспечивающих права собственности, права личности, создания, по сути дела, гражданского общества, которое, разумеется, было противоположно и противопоказано принципам российского деспотизма. В значительной степени вынужденные обстоятельствами (поражение в Крымской войне) реформы Александра II двинули страну, казалось бы, в европейском направлении - постепенном наделении всего народа правами и возможностью иметь собственность. Однако - в каком?то смысле естественное - опасение самодержца дать «слишком много» свобод, тем самым ослабить государственную власть и вновь разбудить стихию, наподобие пугачевской, сдерживало его реформаторские действия - прежде всего конституционные. Возможно, вовремя принятая конституция, включившая бы все движения и зарождавшиеся партии в легальные рамки, купировала бы радикальные движения, во всяком случае умерила бы призывы к насильственному ниспровержению режима. Ведь стесненные произволом самодержавия радикалы, отнюдь даже не самые кровожадные, вроде, например, П. Л. Лаврова, начинали видеть - вполне всерьез - в разбойничьей пугачевщине прообраз грядущей социальной революции, способной дать свободу России.

При этом либералами предшествующей генерации не учитывался во всем объеме опыт западных стран, где политическое устройство и экономическая система были гарантом, формой, в которую могло вылиться разнообразное социальное содержание. Особенно это было важно для России, где не было «никаких гарантий, - как писал еще Белинский, - для личности, чести и собственности». На рубеже веков, когда противоречие между самодержавным строем и возможностью для России европейского пути обостряется, политическая позиция либерализма резко меняется. «Политическая реформа должна предшествовать социальной», - утверждал Милюков. Это было принципиальное положение, кредо , с которым он выступил на общественную арену. На этом пути либерализм радикализировался, вступал в контакт с теми, кто еще вчера казался главным противником, - с русскими революционерами. Милюков ставил, как основную, задачу: «сближение русских либералов с русскими социалистами для достижения общей цели - политической свободы». Влияние Милюкова на умы и политическую жизнь страны в первые два десятилетия ХХ века, его участие в разрушении самодержавного правления, в утверждении в России идей европейского парламентаризма были чрезвычайно велики. Русское общество XIX столетия (и либералы, и народники) было настроено скорее на социальную борьбу, но в начале ХХ, как замечал Дж. Биллингтон, «благодаря более радикальной программе Милюкова, конституционные демократы преуспели в <…> преодолении индифферентности к политическим реформам, что было характерно для народников». Стихийным социальным страстям русского общества Милюков пытался придать европейские формы. «Русский европеец», как называют его западные исследователи, пришел к этой позиции не случайно. Он сумел соединить в себе деятельность представителя либеральной «профессорской культуры» и революционного оппозиционера (достаточно напомнить, что он трижды заключался в тюрьмы).

В лице Милюкова мы сталкиваемся с уникальным явлением, с феноменом своего рода: крупный историк, казалось бы, прекрасно разобравшийся в специфике отечественной культуры, в принципах ее исторического бытия, становится практическим деятелем, политиком, пытающимся, опираясь на свое знание России, повлиять на ее развитие в духе своих европейских идеалов, которые ему представлялись осуществимыми. Сам он прекрасно понимал специфику своего подхода к российской действительности: «Я вовсе не стремился превратиться из историка в политика; но так вышло, ибо это стало непреложным требованием времени. Я мог быть доволен тем, что в моем случае наблюдения над жизнью передовых демократий соединялись с предпосылками, вынесенными из изучения русской истории. Одни указывали цель, другие устанавливали границы возможных достижений».

В споре о роли православной Церкви в русской истории, отвечая Булгакову, он апеллировал и к своей работе ученого, объективного историка, который выше публицистический пристрастий своих оппонентов: «Начало русского религиозного процесса, полного живых зародышей и возможностей, я сам подробно проследил в своей книге. <. > Но, как известно, все это, и семена, и зародыши, были отметены официальной церковностью. Русская религиозная жизнь была тщательно стерилизована как раз к тому самому моменту, к которому относится зарождение русской интеллигенции. Конечно, для писателей типа Булгакова все эти указания не имеют значения. Такие писатели могут, вполне признавая низменный уровень церковности данной эпохи, «верить в мистическую жизнь Церкви». <…> Но в этом счастливом положении не может находиться <…> объективный историк».

Быть может, наиболее существенным моментом в «Вехах» показалась ему реанимация славянофильских идей. Сам составитель и издатель сборника Гершензон был несомненным выразителем предреволюционного славянофильства, сдобренного здоровым западничеством, и все же он выступал против рациональных форм жизни, рациональной организации общества. Россия казалась ему хранительницей почвенного антирационализма. И именно рационализм интеллигенции казался ему явлением в каком?то смысле антипочвенным: «Когда сознание оторвалось от своей почвы, - писал он, - чутье мистического тотчас замирает в нем и Бог постепенно выветривается из всех его идей; его деятельность становится какой?то фантастической игрой, и каждый его расчет тогда неверен и неосуществим в действительности, все равно как если бы архитектор вздумал чертить планы, не считаясь с законами перспективы или со свойствами материи. Именно это случилось с русской интеллигенцией». Зато на Западе, по его мнению, возможен мирный исход противоречия между народом и образованным сословием. А Милюков уже в первых своих работах начала 90–х годов достаточно определенно выступил против славянофильства, точнее сказать, он показал неизбежность, как ему казалось, перерастания славянофильской доктрины в откровенный национализм. «Национальная идея старого славянофильства, - писал он в статье “Разложение славянофильства”, - лишенная своей гуманитарной подкладки, естественно превратилась в систему национального эгоизма, а из последней столь же естественно была выведена теория реакционного обскурантизма <…>. Наши националисты слишком часто заставляли нас ходить на четвереньках, чтобы мы не казались подражателями двуногих. Нас действительно хотели противопоставить остальным двуногим, как особый “план организации”, чуть ли не как особый зоологический тип». Именно поэтому его не могла не покоробить неоднократно заявленная авторами «Вех» ориентация на духовные прозрения раннего славянофильства, выразившаяся в принципиальном отказе от политических форм общественной жизни, в недоверии к такому социальному образованию, каким явилась русская интеллигенция. Объявивший свою партию кадетов продолжательницей «интеллигентских традиций», Милюков закономерно принял участие в антивеховском сборнике «Интеллигенция в России».

Его, политика, преданного «идее сохранения русского парламентаризма», возмутило «открытое нападение <…> на политику в сборнике “Вехи”.<…> Враждебно относясь к “формализму” строгих парламентарных форм, <… > они (то есть авторы “Вех”. - В. К. ) уже готовились вернуться к очень старой формуле: “не учреждения, а люди”, “не политика, а мораль”. Со времен Карамзина у нас эта подозрительная формула скрывала в себе реакционные настроения». В чем же, по мысли Милюкова, заключалась эта реакционность? Как казалось Милюкову, отрицание интеллигенции характерно не только для старого славянофильства и молодого черносотенства, но для крайне левых радикальных течений и деятелей (вроде близкого к большевизму Горького), тоже называвших интеллигенцию «отщепенцами», оторвавшимися от жизни, «с краю» которой они «тихонько ползали». Однако он сосредоточивается прежде всего на ответе почвенно и религиозно ориентированным авторам сборника, видевшим «отщепенство» русской интеллигенции в ее отрыве от религиозных верований народа.

Милюков объясняет отрыв интеллигенции от религии низкой степенью религиозности самого народа, прослеживая иные возможности религиозного контакта с народом на примере интеллигенции других стран: «Разрыв интеллигенции с традиционными верованиями массы есть постоянный закон для всякой интеллигенции, если только интеллигенция действительно является передовой частью нации, выполняющей принадлежащие ей функции критики и интеллектуальной инициативы. На известной степени рационализации невозможно сохранение доктрины о личной связи индивидуального и космического начала; невозможна и вера в национальную исключительность данной церковности, в единоспасающую религию. На известной степени спиритуализации культа так же неизбежно меняются его внешние формы. Словом, даже оставаясь в пределах религиозной эволюции, ни одна интеллигенция не сможет удержаться в рамках конфессиональности и откровенной религии. Возможна символизация старой догмы, эстетизация культа, - Плутарх, Шатобриан, Шлейермахер и т. п. Но все это суть средства внешние и временные, которые лишь отдаляют разрыв и делают его менее болезненным. Когда момент разрыва все?таки наступает для отдельной личности или для группы, всякая интеллигенция оказывается в положении Сократа, в положении “отщепенца” своей религии». Ему кажется, что там, где масса населения поднялась над уровнем «чистого ритуализма», где «культ спиритуализировался» настолько, что возможны живые и сильные религиозные переживания, - там «разрыв со старой церковностью сохраняет религиозный характер». В этом смысле он не только разделяет мысль Булгакова, но и придает ей универсальный характер. В России, по мысли Милюкова, столкновение интеллигентской мысли с народной традицией имело свой особый характер не потому, что эволюция ее здесь была незаконна или безнравственна, а потому, что «интеллигентское еретичество» застало массу на слишком низком уровне развития. При этом масса, не понимавшая никаких идейных противоборств и столкновений, сумела определить собой основное движение революции 1905 г., так испугавшее веховских авторов. Милюков писал: «Вся “картина” революционного движения последних годов ярко характеризуется тем, что впервые выступили на сцену не кружки, связанные общим уровнем нравственных понятий, привычек, убеждений, прошедшие известную школу общественной и товарищеской дисциплины. На улицу вышли массы, быстро расписавшие себя по политическим партиям и распавшиеся затем на автономные группы, за которыми ни теоретически, ни практически никакой контроль был невозможен».

Его основной тезис таков: специфика интеллигенции объясняется спецификой национальной культуры, поэтому обвинения, адресованные интеллигенции, достаточно безосновательны. Более того, «русский европеец» Милюков преодоления общиннокоммунистического пафоса русского крестьянства и православного изоляционизма мог ждать только от интеллигенции. Негодуя на нее, считал он, нельзя забывать, что другой не найти. Он утверждал несомненную связь между ритуализмом массы и практическим атеизмом ее привилегированного сословия, замечая, что слабость правовой идеи в русском обществе, несомненно, отражает фактическое бесправие и анархизм русского населения. Для Милюкова беда русской интеллигенции заключалась не в увлечении политикой, не в политизации, а в недостаточной политизации, в ее чудовищно извращенных формах, в поглощении политики стихийной силой, в преобладании над политикой стихийных инстинктов. Это, на его взгляд, проявилось и в интеллигентской духовной нетерпимости самих авторов «Вех», поддержавших одну традицию (если обобщать - православную) духовного развития России и на корню отвергших все иные. Кстати, Ленин в статье о «Вехах» принял веховский принцип разделения русской культуры, объявив прогрессивной материалистическую и заклеймив религиозную тенденцию. Толерантный Милюков не мог принять подобного отношения к инакомыслию. Он иронизировал, говоря, что, смотря по вкусу, по настроению, по характеру специального интереса, можно протягивать в прошлое сколько угодно нитей.

Стихийный, разрушительный инстинкт толпы можно преодолеть не отказами и запретами на неугодные духовные искания, утверждал лидер кадетской партии, а вовлечением ее в политику, в политические организации, прохождением европейского «политического самообучения». В противном случае, замечал он, требование предварительного воспитания массы звучит насмешкой, очень дешевой и напоминающей требования крепостников, чтобы «души рабов» были непременно раньше освобождены, чем их «тела».

Вот, пожалуй, основные проблемы, по которым возражал Милюков «Вехам», считая, что в своем пафосе отрицания интеллигенции «Вехи» совпадают с той самой разрушительной стихией левого движения, которой они справедливо боятся. «Это - бунт против культуры, - резюмировал он, - протест “мальчика без штанов”, “свободного” и “всечеловеческого”, естественного в своей примитивной беспорядочности, против “мальчика в штанах”, который подчиняется авторитетам. <..> Как?то так выходит, что авторы “Вех”, начавши с очевидного намерения одеть русского мальчика в штаны, кончают рассуждениями и даже грешат словоупотреблением - “мальчика без штанов”». Беда была в том, что именно бунт против культуры совпадал с умонастроением народной массы. Пугачевский бунт показал, что уничтожались не просто помещики, а просто люди иной культуры, - своего рода борьба двух культур, но уж очень кровавая. Очень характерна в этом контексте казнь астронома Ловица (не помещика, не дворянина), которого Пугачев приказал повесить поближе к звездам. Оптимизм Милюкова был важен для тогдашней попытки цивилизовать Россию, она была действием активного политика, который опирался на свое понимание отечественной культуры, видя в ней возможности иных путей развития.

Из книги Кризисы в истории цивилизации [Вчера, сегодня и всегда] автора Никонов Александр Петрович

Из книги Многослов-2, или Записки офигевшего человека автора Максимов Андрей Маркович

Интеллигенция У буржуа – почва под ногами определенная, как у свиньи – навоз: семья, капитал, служебное положение, орден, чин, Бог на иконе, царь на троне. Вытащи это – и все полетит вверх тормашками. У интеллигента, как он всегда хвалился, такой почвы никогда не было. Его

Из книги Россия: критика исторического опыта. Том1 автора Ахиезер Александр Самойлович

Либеральная интерпретация Отказ от цензуры, от однопартийного монолога означал возможность выхода наружу ранее скрытых голосов, которые даже не подозревали о существовании друг друга. Общая картина, однако, оказалась весьма специфической, не сводимой к формуле

Из книги Жить в России автора Заборов Александр Владимирович

Из книги «Крушение кумиров», или Одоление соблазнов автора Кантор Владимир Карлович

Из книги Слово - письмо - литература автора Дубин Борис Владимирович

2. Интеллигенция и власть Это дает нам ключ для понимания как бы антиинтеллигентской веховской позиции Струве. Типологический аналог интеллигенции в русской истории Струве находит в казачестве, которое почти два столетия было носителем противогосударственного

Из книги Масонство, культура и русская история. Историко-критические очерки автора Острецов Виктор Митрофанович

Интеллигенция и профессионализация[*] Об идеологеме «интеллигенция» и ее месте в самосознании образованных слоев - в ходе их внутреннего сплочения, самоутверждения и демонстрации своих символов других группам и инстанциям советского общества - за последние годы

Из книги Кумыки. История, культура, традиции автора Атабаев Магомед Султанмурадович

Из книги Нетерпение мысли, или Исторический портрет радикальной русской интеллигенции автора Романовский Сергей Иванович

Из книги Бронзовый век России. Взгляд из Тарусы автора Щипков Александр Владимирович

Часть III Российская интеллигенция

Из книги Антропология революции автора Коллектив авторов

Глава 14 Интеллигенция у власти Подавляющая часть населения России в первое десятилетие XX века к власти продолжала относиться иррационально, т.е. жила сама по себе, считая, что законы писаны не для них, а для господ. Практически ничего не изменилось и после 1905 г., когда,

Из книги По тонкому льду автора Крашенинников Фёдор

Часть IV Советская интеллигенция

Из книги автора

Глава 24 Интеллигенция! Где ты? Думаю, что интеллигенция устала позировать, и пора уже заканчивать наш «портрет во времени». Осталось нанести лишь один мазок и ее портрет станет узнаваем. Чтобы понять, что же сталось с интеллигенцией в наше время, надо четко себе

Об интеллектуальном и духовном убожестве либеральной интеллигенции

1. Введение

2. Дремучие "интеллектуалы"

6. Как при помощи гимна "Ще не вмерла…" украинцев заставляют продавать душу

7. "Грабь награбленное" - Божественный клич

8. Как Моисей сорок лет "выдавливал раба" из души еврейского народа

9. Протест сытых

10. Александр Солженицын - самореализация любой ценой

11. Заключение

1. Введение

Эту статью, можно считать своеобразным продолжением моей статьи «Почему я не люблю интеллигенцию», которая в своё время вызвала оживлённую дискуссию. Правда, ту работу я писал для академичного журнала, а эту для газеты, отсюда некоторые отличия. Они касаются прежде всего формы подачи материала. Самое для меня существенное, что в газетах не принято делать примечаний, отсюда обилие выражений в скобках в данной статье. (Я сам не люблю скобок, но порой без них трудно обойтись). Так, что прошу читателя рассматривать слова в скобках, как примечания.
Ещё в этом разделе хочу остановиться на определении. В статье «Почему я не люблю интеллигенцию» определению посвящён большой раздел, из которого вытекает, что под словом «интеллигенция», автор имеет ввиду прежде всего либеральную интеллигенцию. Но и этот термин не совсем точен. Не всех о ком идёт речь в этой работе можно назвать представителями либеральной интеллигенции в полном смысле слова.
Но ещё не придумано определение для людей претендующих на высокий интеллектуальный уровень, объективно работающих в ущерб своей стране, в угоду Запада, хотя некоторые из них на словах выступают против западных ценностей и называют себя патриотами. Но такая группа людей объективно существует. Значит рано или поздно, она получит своё наименование. А пока этого не произошло, будем использовать не совсем точный термин «либеральная интеллигенция».

2. Дремучие «интеллектуалы»

Вряд ли можно назвать культурным человека, который при разговоре начнёт кривить губы в презрительной высокомерной полуусмешке, ещё не зная что ответит его собеседник. А вот наша журналистская тусовка грешит этим сплошь и рядом. Такое можно наблюдать на многочисленных ток-шоу, в новостях и на пресс-конференциях, когда отнюдь не умные девочки и мальчики, тёти и дяди только задавая вопрос кому-нибудь из представителей левых и патриотических сил корчат насмешливые гримасы, ещё не услышав ответа оппонента.
Почему-то так получилось, что со времён перестройки большинство телеканалов оккупировали сторонники так, называемых «европейских ценностей». Тем из них, кто начал свою деятельность во времена перестройки уже далеко за пятьдесят. Их уже не переделаешь. Они уверовали в набор нехитрых догм. О том, что свободный рынок благо для экономики. Что в СССР всё было плохо, а на Западе всё было хорошо (как вариант – всё хорошо было в «России которую мы потеряли»). Что весь мир должен развиваться только по тому пути по которому идут США и Западная Европа. Что Сталин устроил незаконные репрессии. Что профессор Преображенский, герой повести М.А. Булгакова «Собачье сердце», высокодуховный человек, а не жлоб, как следует из текста Булгакова, если читать непредвзято. И ещё несколько подобных постулатов.
Перестроечные либералы не в состоянии посмотреть на себя со стороны и понять насколько они отстали от жизни. Этих догматиков уже не переделаешь. Они не способны даже отстранённо проанализировать то что происходит в мире и понять, что перестроечные догмы давно опровергнуты жизнью. Что бывшие республики СССР до сих пор не могут оправиться от либеральных реформ, что мировой экономический кризис в очередной раз показал, что капитализм действительно является загнивающим строем и благополучие немногих богатых стран держится исключительно на несправедливом перераспределении ресурсов планеты, на нищете всех остальных, кто не входит в так называемый «золотой миллиард». Да и само это благополучие подходит к своему логическому концу.
С теми перестроечными всё ясно. Удивляет повальная глупость «либероидной» молодёжи. Их можно было бы хоть не простить, но понять, если бы они, отрабатывая свои деньги сами не верили в то, что говорят. Такое иногда бывает, когда человек ради высоких гонораров проповедует то, во что сам не верит. Вся беда в том, что эти верят! Родившиеся в семидесятые, восьмидесятые и девяностые годы, эти люди с самого детства впитывали перестроечные либеральные идеи. Несмотря на свою молодость они стали закостенелыми, отставшими от жизни догматиками абсолютно не способными к критическому восприятию действительности. Воспитанные на приоритете материального, они думают, что раз горстка запанных стран живёт лучше, чем мы, значит их идеология обладает монополией на истину. А то, что Советский Союз быстрыми темпами сокращал отставание от мощнейших капиталистических держав, доставшееся ему от царской России эти люди не понимают. Ведь если царская Россия уступала по экономическим показателям США, Германии, Англии, Франции и ещё ряду стран, то СССР не успел догнать только США. Не развалили бы страну, отставание от США несомненно бы ликвидировали. Такой вывод можно сделать исходя из темпов развития советской экономки. И это при том, что соревновались мы с десятком ведущих стран мира, а не с полутора сотнями остальных.
Но не это главное. Нельзя зацикливаться только а материальных ценностях. А в плане духовности либеральный Запад, как говорится, позади планеты всей.

3. Смеховая культура интеллигенции

Работая учителем в школе, на уроках биологии когда проходили тему об органах размножения и сексуальных отношениях людей, я замечал, что некоторые школьники начинают смеяться, когда им объясняешь материал. Кстати, это не только моё наблюдение. Такое встречается сплошь и рядом. Специалисты пишут, что смех в данном случае просто защитная реакция ребёнка, который ещё не готов к обсуждению подобных вещей. И правда. В тех классах, где дети хорошо учились на таких уроках никто не смеялся. А вот там, где было много разгильдяев, порой трудно было вести урок.
Знаете, как я с этим боролся? Я просто объяснял то, о чём только что написал. Просто говорил детям, что смех лишь их защитная реакция, вызванная тем, что они боятся новой для себя информации, вступая в пору полового созревания. Эффект был ошеломляющим. Больше никто не смеялся. Ещё бы! Не может же какой-нибудь пятнадцатилетний неформальный лидер класса признать перед сверстниками и сверстницами, что он вовсе не «крутой мачо», которого корчит из себя, а просто беззащитный испуганный ребёнок, пытающийся развязным поведением скрыть свою беззащитность.
Я думаю, что за бесконечным паясничаньем и ёрничаньем либеральной интеллигенции стоит то же самое. Таким поведением они просто хотят прикрыть свою глубокую закомплексованность.
В информационном пространстве «болтается» (другого слова не хочу подбирать – именно болтается) немало ложных словесных формул, которые, тем не менее, постоянно используются, как непререкаемые истины. Обычно используются представителями интеллигенции, так как именно эта прослойка общества тяготеет к употреблению цитат. Например, очень часто используется цитата из «Двенадцати стульев» И.Ильфа и Е.Петрова о голосе старой женщине. Вот она в оригинале. «Когда женщина стареет, с ней могут произойти многие неприятности: могут выпасть зубы, поседеть и поредеть волосы, развиться одышка, может нагрянуть тучность, может одолеть крайняя худоба, но голос у нее не изменится. Он останется таким же, каким был у нее гимназисткой, невестой или любовницей молодого повесы». Вряд ли стоит объяснять, что это не так. Кто не слышал скрипучие голоса старушек? Голос у человека меняется с возрастом так же как и всё остальное. Роман «Двенадцать стульев» Ильф и Петров писали ещё очень молодыми людьми. Ильфу было около тридцати, Петрову не было и двадцати пяти лет. Понятно, что у соавторов ещё не было достаточного жизненного опыта. Что голоса девушек с которыми они дружили в юности ещё не стали скрипучими голосами старушек. Хотя внешность видать, кое-кто уже поменял, например, не в меру располнев. Поэтому ничего удивительного в ошибке нет. Удивительно то, что эту фразу постоянно цитируют. Причём, цитируют и люди довольно почтенного возраста. Авторитет любимой книги мешает им вдуматься в текст и понять, что утверждение Ильфа и Петрова не соответствует действительности.
Пример с романом «Двенадцать стульев» я привёл как иллюстрацию некритичного отношения к цитатам, он не касается напрямую нашей темы. А теперь другая цитата, которую просто обожает либеральная интеллигенция и которая так же мало соответствует действительности, как и первая.
Цитата из фильма «Тот самый Мюнхгаузен», режиссёра Марка Захарова. Того самого Марка Захарова, который сжёг перед телекамерами свой партбилет, именно в тот момент, когда партия оказалась в беде, когда её запрещали. Сделай он это в то время, когда партия была при власти, в глазах многих людей это был бы мужественный поступок, независимо от того – согласны ли они с поджигателем или нет. А так, Захаров просто показал низость своей натуры и ничего больше. Но вернёмся к цитате. Вот её текст (принадлежит Григорию Горину). «Умное лицо - это ещё не признак ума, господа. Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица. Улыбайтесь, господа. Улыбайтесь!». Можно согласиться с первой частью текста – о том, что умное лицо ещё не признак ума. Можно согласиться с третьей, о том, что надо почаще улыбаться. Но вторая часть не соответствует действительности. Не хочу перелопачивать в памяти всю мировую историю, приведу пример который первым пришёл в голову. Когда в XVIII веке королю Франции доложили, что у людей нет хлеба, жена наследника престола, будущая королева, Мария Антуанетта, весьма оригинально пошутила, заявив что если у простолюдинов нет хлеба, пусть едят пирожные. Возмущение такой придворной шуткой стало одной из причин Великой французской революции, во время которой французы казнили и короля и королеву. Впрочем, некоторые учёные предполагают, что данная шутка принадлежит не Марии Антуанетте, а кому-то из её предшественниц, поэтому приведу дугой пример.
Я не думаю, что император Калигула имел умное выражение лица, когда собирался сделать своего коня консулом. Скорей всего он, таким образом, хотел оригинально пошутить. Стоит ли удивляться после этого, что римляне вскоре убили шутника.
Конечно и обратных примеров не мало. И Наполеон и Гитлер готовились к нападению на Россию с умным выражением лица. История сохранила высокопарные фразы, сопровождающие глупейший поступок в жизни и того и другого. Ну и что. Это доказывает, что глупости можно делать, как с умным, так и с глупым выражением лица. И если цитата уместна в контексте фильма, то вырванная из контекста, она не имеет смысла. Но ведь именно эту цитату используют многие «интеллектуалы», чтобы оправдать своё ёрничанье.
Я, между прочим вовсе не выступаю против юмора. Я против глумливого ёрничанья и юмора «ниже пояса».
Помню, как-то по телевизору смотрел, как группа прозападных «интеллектуалов» заказала торт… в виде В.И. Ленина лежащего в Мавзолее. Потом они устроили публичное поедание этого торта. Либеральная интеллигенция с восторгом приняла это шоу. Этим трупоедам даже невдомёк, насколько безвкусны, кощунственны и пошлы их ужимки.
Из картона они делают фигуры неугодных им исторических деятелей в неприличных позах или за неприличным занятием. Надо только видеть с каким восторгом освещают подобные «перфомансы» либеральные журналисты. Этим людям невдомёк, что таким образом они показывают лишь скудость своего мышления и ничего больше.
А перед Новым Годом на одном мосту в Киеве появились двое повешенных. Это висели манекены, изображающие Деда Мороза со Снегурочкой. Таким «оригинальным» способом либеральная украинская интеллигенция «отстаивает» Св. Николая. Мол, Дед Мороз и Снегурочка, это российские персонажи, а украинцы должны отказаться от них в пользу Св. Николая.
Советских людей они назвали унизительным словом «совок». Только почему-то «совки» смогли построить могучую державу, создать превосходную инфраструктуру, мощнейшую промышленность, великую культуру. А нынешние только гробят, разворовывают и проедают то, что им досталось от СССР. К созидательной деятельности они совершенно не способны.
Даже в творчестве. Со времён перестройки интеллигенцию поразило какое-то загадочное творческое бесплодие. И если в поэзии или музыке, изредка появляются достойные вещи, то кинематограф в полном упадке. После перестроечной мерзости перешли, в лучшем случае, к голливудовскому ширпотребу в ухудшенном варианте. Самое удивительное, что даже те, кто до перестройки снимали хорошие фильмы, после падения «тоталитарного режима» стали снимать плохие. Даже такие классики, как Гайдай с Рязановым. Вот как благотворно действует на нашу либеральную интеллигенцию тоталитаризм! Высокий эстетический уровень советских времён, сменился балаганной пошлостью.
Надо сказать, что настоящий эстет не тот, кто умиляется изысканным, а тот кто испытывает тошноту от пошлого. Он живёт в мире тонких вещей, они для него обыденны – это данная реальность, привычная среда обитания, а не заоблачные выси. Мне, например, настолько привычна эстетика, скажем, Серебряного века, в самых лучших её проявлениях, что я воспринимаю её как данность. Как то, от чего надо стартовать, но не как потолок развития. Более того, у классиков склонен выделять наряду с удачами, и неудачи. Хотя в пору ученичества любил почти всё у классиков. А о том немногом, что не нравилось, думал, что просто не дорос до этого. Причём, это было правдой. По крайней мере в том, что касается суггестивной лирики О.Мандельштама и Б.Пастернака – её я понял позже. Зато петросяновский (по уровню) юмор какой-нибудь Верки Сердючки или последние фильмы Михалкова, я не выношу физически, в прямом смысле слова. Такая пошлость действительно вызывает почти физическое отторжение. Так, однажды мне надо было написать рецензию на фильм Никиты Михалкова «Утомлённые солнцем 2: Предстояние». Оказалось, что я просто не выдерживаю пытку таким кино больше пяти минут. Не потому, что не согласен. Это другой вопрос. Здесь я пишу не об убогом смысле – я об уровне. Неужели наша интеллигенция не понимает насколько это плохо и слабо?
Кстати, рецензию на фильм Михалкова пока так и не написал. За год просмотра на компьютере осилил 53 минут 22 секунды. На большее пока не хватило сил.
Украинский кинематограф пал ещё ниже. По сравнению с какой-нибудь «Молитвой за гетмана Мазепу» режиссёра Ю.Ильенко, даже фильмы Михалкова покажутся шедевром.
Извращения, пошлый юмор, обилие матерщины, вульгарно понятый постмодернизм – вот, что продуцирует сейчас либеральная интеллигенция. Кое-кто пытался обосновать нынешнее состояние культуры при помощи теории универсальной народной смеховой культуры М.М.Бахтина, которую он развил в знаменитой книге «Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса». Книга Бахтина конечно интересная, но использовать её для теоретического обоснования низкого уровня современной культуры, на мой взгляд, нельзя. Это выглядит, как попытка интеллигенции подвести теоретический базис для оправдания собственного творческого бесплодия. Мол, всё идёт по плану. На мой взгляд падение культурного уровня напрямую связано с насаждением либеральных идей в обществе. С культивированием западных маскультурных поделок, которые подаются в качестве эталона для подражания.
Я трезво отношусь к дореволюционной либеральной интеллигенции и ни в коем случае не идеализирую её. Более того, вышеупомянутую статью «Почему я не люблю интеллигенцию», опубликованную в 2006 году в киевском интеллектуальном журнале «Время Z», я начал именно с критики либеральной интеллигенции царской России. Но та интеллигенция была куда порядочней нынешней либеральной интеллигенции хотя бы тем, что публично не высказывала презрения к народу своей страны.
Мне кажется, что нынешние либералы переняли традицию ёрнического глумления над историей и обычаями своей страны от советских либералов, так как те вели жизнь двурушников. Публично клялись в верности коммунизму, вступали в партию, на собраниях клеймили загнивающий Запад, а по ночам на кухне осмеивали то, чему клялись днём. Понятно, что такая двойная жизнь не могла не отразиться на психике. Мне могут возразить, что строй не давал им возможности выступать открыто. Может это и так. Но в партию то не надо было вступать, коль не разделяешь её идеалы. Насильно ведь никто не заставлял.
Кстати, во времена перестройки либеральная интеллигенция занялась «демонизацией клерков». Партаппаратчикам приписывали верность коммунистическим идеалам и призывали народ бороться с ними. Жизнь показала, что не было у тех никаких идеалов. За исключением немногих людей, большинство партийных работников живо поменяло свои убеждения. А ведь ещё при советской власти многие представители либеральной интеллигенции, наряду с высокопоставленными партийными, советскими и хозяйственными руководителями образовали привилегированную прослойку общества. Писатели и художники обитали в тех же шикарных домах в центре крупных городов, где и высокопоставленные партийные работники. Их обеспечивали загородными виллами и престижными автомобилями. Поэтому очень безнравственным является то, что крупные партийные работники и писатели, самозабвенно обслуживающие партию, предали её в числе первых.

4. Лингвистическая несостоятельность украинских националистов

Теперь несколько слов об украинской интеллигенции. Скажу сразу, что я не буду писать о клинических случаях. О националистах бегающих по детским садикам и запрещающим детям откликаться на русские имена. О депутатах пишущих законопроекты с требованием запретить в телеграммах использовать буквы «ё» и «ъ» (их нет в украинском). О людях хорошо владеющих русским языком (некоторые из которых на нём говорят в семье), но требующих переводчиков с русского на украинский. О тех, владеющих русским, кто судится с фирмами продавшими им товар с инструкцией на русском. О тех, кто предлагает штрафовать за использование русских слов. О тех кто требует, чтобы русскоязычные обращались через переводчика даже с врачами. О тех, кто призывает украинцев стыдиться того, что их деды защищали Советский Союз от гитлеровских захватчиков (недавно была такая передача на одном из украинских каналов). О тех, кто считает свою страну отсталой провинцией только на том основании, что большинство граждан Украины против легализации однополых браков (мол не доросли ещё до понимания европейских ценностей). О тех, кто готов проводить активное время в потёмках, готов «погрузить Украину в ночь», лишь бы не жить по московскому времени. О тех, кто любой найденный могильник, включая захоронения бронзового и каменного века, называет тайным захоронением жертв НКВД (недавно таковыми объявили древних трипольцев). О тех, кто на полном серьёзе утверждает, что Христос был гуцулом, галлы – карпатскими галичанами, а украинцы произошли от древних укров, которым принадлежат все изобретения древности, начиная от колеса и плуга. Об этом можно написать отдельную книгу используя вышеприведённые примеры для описания психических расстройств. А в данной статье мы не будем касаться таких крайностей.
Начну с того, что меня поражает дикая необразованность либеральной интеллигенции – и русской и, особенно, украинской, даже умнейших её представителей. Не так давно смотрел выпуск передачи под названием «Небосхил» на ТРК «Киев» с братьями Капрановыми. Там, кстати, они показали превосходно написанную «Колискову» (Колыбельную песню), чего не смогли оценить ни ведущий, ни аудитория. Этой похвалой хочу сказать, что отношусь к братьям безо всякого предубеждения. Допускаю, что они неплохие поэты, но как же они дремучи в том, что касается научных познаний. И это чуть ли не самые умные представители украинской либеральной интеллигенции! Братья занимаются издательской деятельностью. Их спросили – не думают ли они издавать русскоязычных украинских авторов. Тут, можно было бы вежливо ответить – нет – у нас и украинских много или что-нибудь сказать о необходимости поддержки украинского языка, если уж так категорично они не хотят печатать произведения на русском. Который, кстати, является их родным языком. Вместо этого братья пустились в псевдонаучные рассуждения о том, что русский язык в Украине включает в себя всего две тысячи слов, а не десятки и десятки тысяч, как на самом деле. На нём, мол, только торговки общаются. Получается, что эти издатели жестоко унизили миллионы своих сограждан разговаривающих на русском. Так как даже лексикон семилетнего ребёнка включает в себя не менее семи тысяч слов, а взрослый, даже не очень образованный человек, обычно использует не меньше четырнадцати тысяч, не говоря о писателях и учёных, которые употребляют много десятков тысяч слов. Но что можно сказать, об издателях, если на передачу они явились в футболках, где было написано «порву за мову»? Это ж кого они собираются рвать – детей Луганщины и Крыма или ветеранов Великой Отечественной?
Потом эти братья начали рассуждать о пиджинах, чем показали себя абсолютно безграмотными в филологии. Пиджины – это языки появившиеся при общении между собой разноязычного населения. Например, когда на плантации завозили рабов из разных племён, они общались между собой на ломанном английском, так как их родные языки различались и выходцы из разных племён не могли понимать друг друга. Позже дети этих рабов воспринимали пиджины как родные языки. Пиджин – это примерно «моя твоя не понимай» – так говорили между собой призывники из глубинки разных азиатских и кавказских регионов во время моей службы в армии. Причём к концу службы они, как правило, уже хорошо усваивали русский язык. В некоторых странах, типа Папуа – Новой Гвинеи, где население говорит на множестве разных языков, пиджины используются в качестве языков межнационального общения и могут обрести статус официальных. Пишу об этом столь подробно, чтобы читатель знал: если представители либеральной интеллигенции ударяются в псевдонаучные рассуждения, хотят поумничать, используя мудреные слова, то за этим, как правило, ничего не стоит кроме откровенной глупости и необразованности. Как в вышеприведённом примере. Ибо в случае с русским языком в Украине ни о какой пиджинизации и речи быть не может. Русский язык в Украине развивается в тесном взаимодействии с русским в России. Он так же богат и могуч, на нём говорят миллионы людей, которые благодаря аудиовизуальным СМИ, Интернету, прессе, книгам, общению с российскими братьями не выпадают из единого русскоязычного языкового пространства. И поэтому, когда националисты в Украине заявляют о том, что здесь не может быть создано нормального произведения на русском, мол на русском можно писать только в РФ, они блефуют, пытаясь скрыть своё духовное убожество.
Приведу ещё пример. В той ж передаче с братьями Капрановыми и во многих публикациях украинских националистов в качестве негативного примера приводится Индия. Вот, мол, сколько лет прошло после освобождения от английской зависимости, а индусы никак не хотят перейти на свой родной язык, а вместо него используют английский. Такой упрёк просто удивительно слушать именно от украинских националистов. Если бы не их тотальная безграмотность, они бы знали, что кроме хинди, население Индии говорит на множестве других языков образовавшихся в результате развития древнеиндийского – на маратхи (80 млн.человек), бенгали (100 млн.), панджаби (28 млн.) и многих других. Языки эти отличаются от хинди не меньше, чем украинский от русского. То есть наши националисты предлагают индусам сделать то, против чего они сами выступают, когда воюют с русским. Предлагают перейти на неродной, пусть даже очень близкий язык. Более того, громадное количество индийских граждан говорит на дравидских языках, которые не относятся к индоевропейской языковой семье. Эти языки зародились ещё до арийского вторжения в Индию, которое произошло во втором тысячелетии до н.э. И когда в 1960-е годы власти Индии пытались придать языку хинди статус общегосударственного – в южной Индии начались массовые демонстрации народа не желавшего учить чужой язык. В результате погибли десятки людей. Понятно, что в таких условиях английский – язык бывших колонизаторов, воспринимался как нейтральный, поэтому сохранил свою функцию в качестве государственного языка Индии, наряду с хинди. Украинские националисты не знают всех этих тонкостей и говорят ерунду. Они наивно думают, что есть какой-то единый для всех граждан индийский язык, а «зросійщині», простите «занглійщині», индусы из простого упрямства не хотят переходить на «рідну мову».
Между прочим, в Индии кроме двух государственных языков, языков национального правительства, используются 22 официальных языка, которые могут употребляться правительствами индийских штатов для различных административных целей. А украинские националисты поднимают невообразимую истерику, когда в той или иной области, где люди говорят на русском, областные советы пытаются предать статус официального этому языку.
Украинские националисты очень любят порассуждать о языковой политике и я привёл примеры с пиджинами и хинди, для того, чтобы люди знали – когда представители украинской националистической интеллигенции пускаются в лингвистические рассуждения – они занимаются тем, в чём меньше всего понимают, какие бы мудреные термины при этом не использовали.
Кстати, немалая часть творческой украинской интеллигенции, это люди, для которых русский язык является родным. Некоторые украинский выучили лишь в зрелом возрасте. Украинский являлся для них экзотикой. В молодости они ради «прикола» стали сочинять на нём песни и рассказы, обычно юмористические. На удивление этот товар оказался востребованным, так как качественных произведений на украинском языке очень мало. Националисты даже не поняли, что эти произведения на украинском результат чьего-то стёба. У националистов туговато с пониманием юмора. Тогда неофиты стали писать на украинском уже не ради стёба, а ради денег. Кто-то для самореализации, так как в украиноязычной среде писателю легче реализоваться. Там нет такой конкуренции, как в русскоязычной. А кто-то и вправду уверовал и стал яростным националистом, предавшись новым идеям со всей страстностью неофита.
Кстати, главный теоретик украинских националистов Дмитрий Донцов – русский. И то, он что стал самым основательным и последовательным теоретиком украинского национализма, можно объяснить именно страстностью неофита, объективно существующего явления, которое особенно часто проявляется в сфере религии и политики.
В свете вышесказанного становится понятными мотивы новой инициативы националистов. Они хотят полностью запретить в школах изучение русской литературы, которая ныне изучается только, как иностранная. Дело в том, что одно лишь присутствие в школьной программе великой русской литературы, пусть даже в самом усечённом виде, показывает слабость украинской.
Конечно и в украинской литературе тоже есть сильные произведения, достойные авторы, но в большинстве своём, это советские авторы. А националисты их тоже запрещают, только уже не по причине языка (украинский язык у советских авторов превосходный), а по причине содержания произведений. Взамен навязывают произведения представителей диаспоры – в большинстве своём слабые и вторичные, причём написанные корявым языком. Понятно, что в таких условиях украинская литература, выглядит очень блёкло на фоне русской.
Исходя из вышесказанного, возмущает то, что националистов провластные СМИ стали величать патриотами («патриотическими силами»). Видать называть вещи своими именами мешает политкорректность. На самом деле националистические организации правильно было бы называть антипатриотическими силами, ибо их деятельность направлена, прежде всего во вред Украине.

5. Кого украинские националисты по неразумению назвали главной вампиршей Украины

Теперь пример из мифологии. Сторонники Юлии Тимошенко любят называть её берегиней Украины. Действительно – некоторые учёные выдвигали гипотезу о том, что древнее слово «берегиня», происходит от слов «беречь», «оберегать». Но как это часто бывает, самые простые ассоциации не являются самыми правильными. На самом деле слово «берегиня» происходит от слова «берег». Берегинями называли русалок обитающих по берегам рек и озёр. А русалки по народным поверьям являются представителями нечистой силы. Культ берегинь объединялся с культом Мокоши и упырей в христианских поучениях против язычества. Поэтому когда женщину называют берегиней, её называют вампиршей. А представителям украинской националистической интеллигенции хотелось бы посоветовать в своих выступлениях и статьях не пускаться в научные рассуждения. Не отходить далеко от бытовых вещей. В науке эти люди не шибко разбираются и даже не представляют насколько они смешно выглядят, когда начинают умничать, рассуждая об истории, филологии, мифологии, генетике и о других подобных вещах.

6. Как при помощи гимна «Ще не вмерла…» украинцев заставляют продавать душу

Раз уж мы затронули тему связанную с лингвистикой, мифологией и религией, хотелось бы коснуться текста гимна Украины, начинающегося словами «Ще не вмерла України і слава і воля». Причём в оригинале начало выглядит так – «Ще не вмерла Україна і слава і воля». В своей книге «Об украинском национализме и украинской национальной идее» вышедшей в 2009 году, я уже разбирал этот гимн, когда писал о том что гимн Советской Украины начинался со слова «жизнь», а гимн националистической со слова «смерть». Причём слова эти стали вещими. Советская Украина была высокоразвитой, полной жизни, цветущей державой. Нынешняя – одно из самых неуспешных государств мира. А исходя из высочайшего уровня развития доставшегося от Советской Украины, независимая Украина, пожалуй самое неуспешное государство Земного Шара.
Тема гимна получила неожиданное продолжение, когда я познакомился с одним товарищем из западной Украины, который попросил составить для его края листовку об этом гимне на украинском языке. Имя своё он категорически просил не указывать в ней, так как для тех мест любая критика националистов просто опасна. Они смогли порядочно затерроризировать население западной Украины. Ответственным за выпуск листовки я поставил себя. Население западной Украины очень религиозно, и вряд ли эти богобоязненные люди стали бы бороться с гимном при помощи копирования составленной в Киеве листовки, если бы текст этой песни не нёс колоссальный удар по христианской вере. Я как-то не обращал внимание на этот момент и только набожные люди открыли мне, какой чудовищный антихристианский смысл заложен в украинском гимне. Имеются ввиду слова «душу й тіло ми положим за нашу свободу». Ни один верующий не отдаст и не продаст свою душу ни за свободу, ни за какие иные блага земные. Душа принадлежит только Богу. А битву с Богом за души людские ведёт сатана. Поэтому принуждать 45 миллионов человек торжественно продавать свою душу, может только власть установленная дьяволом. Вот такой смысл мне открыли верующие из западной Украины, которые вынуждены в подполье сражаться против антихристианской власти украинских националистов, заставляющих людей продавать свою душу. Особенно кощунственным выглядит, когда они прикладывают руку к сердцу при исполнении этого гимна. Когда заставляют делать это несмышленых детей.
Было сказано в той листовке и о других несуразностях националистического гимна. О том, что начало его построено так, что сразу возникает мысль о скорой смерти Украины, её славы и воли. Что слова «ще нам браття молодії, усміхнеться доля», означают, что доля может усмехнуться только молодым мужчинам – старики и женщины в независимой Украины обречены оказаться за бортом жизни. По сути, эти пожелания националистов уже воплотились в жизнь. По крайней мере, в том, что касается стариков.
Что слова «і покажем що ми браття козацького роду» игнорируют факт многонациональности нашей страны. Понятно, что русские и украинцы могут себя хоть как-то отождествлять с казацким родом, так как и в России и в Украине были казаки, хотя на том же Дону, казачье население резко противопоставляло себя неказацкому, пусть даже из числа русских. Не говоря уже о том, что население Галичины к казакам не имеет никакого отношения. Если запорожцы и наведывались в те края, то лишь во время войны, когда вторгались на территорию принадлежащую тогда Польше. Но это детали. А вот крымские татары никак не могут быть казацкого рода, потому, что их предки были злейшими врагами казаков. Несмотря на тюркское происхождение самого слова «казак».
В официальном тексте гимна Украины, утверждённом соответствующим законом в 2003 году, всего шесть строк. Это ж надо ещё умудриться в таком коротком тексте допустить столько несуразностей! Причём мы здесь остановились только на существенных. А ведь можно найти и менее серьёзные недоделки. Например, в третьей строчке говорится о погибели «наших вороженек», то есть врагов. Ещё можно спорить об уместности этого в гимне страны, но называть врагов уменьшительно-ласкательным словом «вороженьки», мягко говоря странно. Если по-русски сказать о враге – «мой враженька», то хочется добавить слово «милый». «Мой милый враженька».
Надо сказать, что тест гимна был написан Чубинским в компании с товарищами во время бурной хмельной пирушки, в подражание соответствующей польской песне. Поэтому какого-то высокого качества ожидать от такого произведения нельзя. И это не говоря уже о словах про Сян и Дон, не вошедших в официальный гимн, чтобы не портить отношение с Польшей и Россией на территорию которых посягает полный текст Чубинского.
Исходя из вышесказанного понятно, что «Ще не вмерла…» не может быть официальным гимном страны. Даже некоторые украинские националистически настроенные писатели жестко критиковали этот текст. Вот, например, что писала Оксана Забужко в одной из своих книг. Даю в переводе на русский: «когда больше ничего ни в семейной, ни в национальной истории не наскрести, понемногу привыкаешь гордится именно этим - нас били, а мы ещё не умерли, кембриджские приятели падали со смеху, когда я им перевела начало национального гимна "Ще не вмерла Україна"… радуйся и веселись, что ещё не умерла бедная сексуальная жертва национальной идеи… это не бозна какой кайф принадлежать к битому народу…» Текст гимна гражданам Украины навязали националисты. Причём довольно поздно. Когда я был депутатом парламента, помню, что мы не дали националистам протащить слова Чубинского в Конституцию. Только пособничество президента Кучмы, позволило утвердить часть текста Чубинского соответствующим законом. Но в любом случае ясно, что такой деструктивный текст, не может быть текстом гимна. Если националисты хотят продать свою душу – это их личный выбор. Пусть «Ще не вмерла…» будет их партийным гимном, но не гимном страны.

7. «Грабь награбленное» - Божественный клич

Продолжим тему религии, но говорить снова будем не только об украинской, но и о русской либеральной интеллигенции.
Либеральная интеллигенция любит рассуждать о Библии, но почти никто из её представителей не читал Святое Писание полностью. Как человек прочитавший всю Библию подряд, не пропуская ни одной книги, я просто поражаюсь насколько безграмотны в религии люди, постоянно заявляющие о своей религиозности. В статье «О чернобыльской антисоветской мифологии», напечатанной в газете «Дарницкая правда» в 2012 году, я подробно писал о том, как украинская интеллигенция совершенно безосновательно отождествляет аварию на Чернобыльской АЭС с библейской звездой полынью.
В книге «Зачем нужен Сталин» вышедшей в России в 2010 году, о том, как либеральная интеллигенция приписала большевикам анархистский лозунг «грабь награбленное», совершенно не догадываясь, что эти слова принадлежат библейскому Богу. Особенно глупо выглядел режиссёр С.С.Говорухин, когда в своём насквозь лживом и крайне русофобском фильме «Россия которую мы потеряли», снятом с благословления «либероидного» ельцинского режима приводит библейскую цитату.
Как любой либеральный интеллигент, Говорухин не утруждал себя чтением Библии. Вот и выдал следующее. На экране какие-то люди выгружают вещи. Голос Говорухина за кадром утверждает, что это мол большевики провозгласили право на грабёж и убийства. Он даже не осознал всей несуразности своих слов. Речь идёт о том времени, когда партия большевиков была правящей. Режиссёру невдомёк, что правящая партия, особенно недавно пришедшая к власти, будет стремиться сохранять порядок на своей территории, если хочет уцелеть. Правительство может конечно конфисковать имущество, но разрешить грабежи всем желающим могут только самоубийцы. А дальше Станислав Сергеевич говорит буквально следующее. «Посмотрите с каким сладострастием эти люди перебирают чужое добро. Грабь награбленное. Впервые в истории человечества воровской клич стал девизом государственной политики».
Для начала скажу, что сладострастие в этих кадрах мог увидеть только человек сам подверженный припадкам сладострастия в процессе перебирания чужого добра. Непредвзятый зритель увидит всего лишь, что люди совершенно беспристрастно и даже как-то лениво выгружают ящик. Такое впечатление, что мы видим переезд какого-то учреждения в новое место. А на следующем кадре просто запечатлена погрузка велосипеда в кузов автомобиля. Только человек с больным воображением мог там увидеть грабёж. Следующий посыл Говорухина тоже лжив. Никогда большевистское руководство официально не провозглашало лозунг «грабь награбленное». Эти слова звучали в отдельных выступлениях, но не были и не могли быть элементом государственной политики, хотя бы потому, что государство поощрявшее на своей территории грабежи не смогло бы просуществовать долго. Как говорилось выше, этот лозунг употребляли анархисты.
И, самое главное, что Говорухин назвал слова Господа Бога «воровским кличем». Вот библейский текст в синодальном переводе. «Посему так говорит Господь Бог: вот, Я Навуходоносору, царю Вавилонскому, даю землю Египетскую, чтоб он обобрал богатство её и произвёл грабёж в ней, и ограбил награбленное ею, и это будет вознаграждением войску его» (Иезек. 29:19). Оригинальный текст Библии можно перевести и так, что Божественный приказ царю Вавилона будет звучать «грабь награбленное».
Встречаются подобные выражения и в других местах Святого Писания. «Горе тебе, опустошитель, который не был опустошаем, и грабитель, которого не грабили! Когда кончишь опустошение, будешь опустошен и ты; когда прекратишь грабительства, разграбят и тебя» (Исаия 33:1). «Но все пожирающие тебя будут пожраны; и все враги твои, все сами пойдут в плен, и опустошители твои будут опустошены, и всех грабителей твоих предам грабежу» (Иер. 30:16).
Образованные люди, формировавшие левую идеологию на рубеже ХІХ и ХХ веков, несомненно знали Библию куда лучше Говорухина, поэтому слова «экспроприация экспроприаторов», можно рассматривать в качестве скрытой библейской цитаты. Причём слово экспроприация, означает всего-навсего принудительное лишение собственности, которое может быть не только безвозмездным, но и оплачиваемым.
Здесь не место разбирать фильм Говорухина. Единственное что добавлю это то, что в перебивках Говорухин старается показать русских людей деградировавшими личностями. Для чего он специально выискивает пьяных или просто больных, некрасивых людей и показывает их лица крупным планом. Показательно, что в фильме «Россия, которую…» есть и другие перебивки, демонстрирующие прелести жизни на Западе. Тут Говорухин выискивает самые красивые сцены, хотя любой, кто был там, знает, что пьяных и опустившихся людей тоже немало на улицах западных городов. Но нет же – там, на милом его сердцу Западе, Станислав Сергеевич показывает в основном изобильные рестораны, причём в центре этих сценок самодовольно красуется сам автор.
Для разоблачения всей кощунственной лжи фильма «Россия, которую мы потеряли», понадобится толстая книга. Когда я пересматривал его, чтобы записать вышеприведённую цитату, меня не оставлял вопрос – за что Говорухин и ему подобные представители интеллигенции так ненавидят русских людей?
И ещё – эти либеральные интеллигенты, какую бы маску на себя не надевали – космополитов или, наоборот, «почвенников», всегда являются космополитами. Добавлю, что такие, как Говорухин всегда обслуживают власть. Пусть с бурчанием и неохотой, но по существу они всегда выполняют то, что от них хочет власть. Только власть не формальная, а реальная. Когда у власти были коммунисты, Говорухин снимал кино о Жеглове с Шараповым. Потом стал обслуживать проамериканский режим Ельцина, когда снимал свой фильм «Россия, которую…». Потом оказалось, что народ не приемлет проамериканских либералов. И режим, чтобы удержаться у власти, начал использовать патриотическую, порой антизападную риторику. Станислав Сергеевич проделал ту же самую эволюцию. Он даже стал руководителем избирательного штаба Владимира Путина. Главное, что при любой власти люди подобные Говорухину сыты и процветают. То есть, они типичные конформисты.
В связи с этим вспоминаются ещё два, так называемых, борца с «тоталитарным» режимом – Евгений Евтушенко и Андрей Вознесенский. Первый до того пресмыкался, что съездив на Кубу выдал «перл» о том, что там матери детей своих убаюкивают… песней «Интернационал». Такого лакейства даже поэт Николай Асеев не стерпел, заявив, что «Интернационал» должен поднимать человека на борьбу, а не убаюкивать.
А Вознесенский шокировал публику, тем, что написал стихотворение, читая которое, вначале провозглашал «уберите Ленина» и делал паузу. Этим он водил аудиторию в транс. Вот мол, какой смелый антисоветчик – требует убрать Ленина! Потом поэт тихо добавлял – «с денег». И стихотворение приобретало совершенно другой смысл – оказывается Вознесенский выступает против того, чтобы святой профиль Ленина украшал такие пошлые вещи, как денежные знаки. Подобного холуйства даже поэт Иосиф Бродский не вытерпел, когда написал в своём стихотворении «Post aetatem nostram» – «известный местный кифаред, кипя/ негодованьем, смело выступает/ с призывом Императора убрать/ (на следующей строчке) с медных денег./ Толпа жестикулирует. Юнцы/ седые старцы, зрелые мужчины/ и знающие грамоте гетеры/ единогласно утверждают, что/ «такого прежде не было» – при этом/ не уточняя, именно чего/ «такого»: мужества или холуйства».
Хотя надо сказать, что украинская либеральная интеллигенция своим холуйством, пресмыкательством перед властями превзошла российскую. Так, например, Владимир Яворивский, был неистовым трубадуром советского строя. Он написал повесть «Вічні Картеліси», где рассказал о трагедии волынского села, сожжённого бандеровцами, которых назвал янычарами, вонзившими нож в спину украинского народа. За повесть Яворивский удостоился премии им. Ленинского комсомола. Он же пел осанну генеральному секретарю ЦК КПСС Л.И.Брежневу, убеждая общественность, что книги «Малая земля» и «Целина» должны быть настольными для каждого украинского интеллектуала.
После падения Советской власти, её «неистовые трубадуры» из числа либеральной интеллигенции – Евтушенко, Вознесенский, Яворивский и иже с ними, стали яростными обличителями этой власти. Люди процветающие при СССР пишут в своих воспоминаниях как их притесняла власть.

8. Как Моисей сорок лет «выдавливал раба» из души еврейского народа

Вернёмся к Библии. Сейчас я хочу описать ещё одно «открытие», которое сделали «любители Библии» из числа украинских националистов. На этот раз речь идёт о сорокалетнем блуждании евреев под предводительством Моисея по пути в землю обетованную. Украинские националисты говорят, что сорокалетнее блуждание нужно было для того, чтобы вымерло поколение выросшее в рабстве египетском и чтобы в землю обетованную пришли люди, не знавшие рабства. Посыл конечно красивый, но к библейскому тексту он не имеет никакого отношения. Причины, по которым Бог запретил евреям войти в землю обетованную и послал их скитаться по пустыне, чётко описаны в книге «Числа». Евреи действительно побоялись исполинов живших в земле обещанной им Богом. И не начали вторжения, несмотря на то, что им была обеспечена помощь Господа. Бог хотел их за это истребить, но Моисей переубедил Всевышнего (оказывается и такое возможно, судя по Библии). Тогда Бог в наказание за неверие послал евреев на сорок лет бродить по пустыне, пока не умрут все кто старше двадцати лет, за исключением двоих человек. (Сам Моисей, между прочим, не входил в число этих двух счастливцев). Причина такого шага четко описана – в главе 14 книги «Числа» (см. Числ. 14:22-23). И заключается она в том, что евреи не поверили Богу, несмотря на данные им знамения. Более того – на протяжении всей Библии Бог ругает свой народ за то, что он непокорный, а не за приверженность рабству. И это ещё не всё – на следующий день евреи решили пробиться в землю обетованную, даже вопреки воле Бога, но были разбиты.
Но самое главное, что когда через сорок лет новое поколение подошло к границам земли обещанной им Богом, столкнувшись с новыми трудностями, они упрекали Моисея за то, что он вывел их из рабства египетского почти теми же словами, что и предки (Числ. 20:5). То есть сорокалетнее блуждание вовсе не вытравило рабский дух. Да об этом и не говорится в Библии – блуждание дано в качестве наказания, взамен истребления. Это всё равно, что преступнику заменили смертную казнь на сорокалетнее заключение в пустыне. Тем более что люди младше двадцати не вымерли, а ведь они тоже выросли в рабстве.
А в книге «Второзаконие» (8:2) вообще говорится «вёл тебя Господь, Бог твой, по пустыне, вот уже сорок лет, чтобы смирить тебя…». То есть Библия говорит, что Бог, посылая евреев бродить по пустыне, наоборот хотел смирить евреев, а не «выдавить из них раба».
И если вы услышите от очередного «интеллектуала» о том, как Бог водил народ по пустыне сорок лет чтобы вытравить рабский дух, то знайте, что этот человек не шибко разбирается в Библии, искажает её ложной трактовкой.
Наверное, излишним будет говорить, что сказка о том, как евреи в пустыне сорок лет «выдавливали из себя раба», используется националистами для обоснования необходимости оградиться от России. Мол, надо сделать так, чтоб новое поколение не знало русского языка, советской истории, восточнославянских традиций, а ориентировалось исключительно на западные ценности.

9. Протест сытых

Я не имею возможности наблюдать ситуацию в РФ изнутри. Но для меня очевидно, что нынешние правители России пытаются вести её прозападным курсом, стать милыми сердцу либералов. И это не получается не потому, что не так идут, а потому, что для Запада не нужна никакая Россия – ни православная, ни коммунистическая, ни либеральная. Перефразируя известное американское выражение о мёртвом индейце, можно сказать, что для Запада хорошая Россия – это мёртвая Россия.
Но так или иначе, несмотря на мою симпатию к русскому народу, я критически отношусь к прозападному курсу его нынешних руководителей (что стоит только бессмысленное переименование милиции в полицию). Поэтому к антипутинским послевыборным выступлениям отнёсся вначале без отторжения.
Но когда я услышал выступление Леонида Парфёнова о том, что «это протест сытых людей», я резко изменил своё отношение к протестующим. Ведь это жлобство – с плебейской гордостью отнести себя к когорте сытых, когда большинство твоих соотечественников едва сводят концы с концами. Я не говорю, что Парфёнов жлоб. Нет конечно. Он талантливый, в чём-то даже утончённый журналист. Но выражение о протесте сытых, отнесение себя к этим самым сытым, это уже из лексикона так называемых новых русских, неоднократно осмеянных в анекдотах той же самой интеллигенцией. Я даже не поверил своим ушам, когда услышал это от Парфёнова. Вот что сытость с людьми делает! Даже не столько сытость, а осознание своей принадлежности к классу сытых. Осознание своей отчуждённости от трудового народа. И в этом отличие современной либеральной интеллигенции от дореволюционной. Тогда, наоборот, интеллигенция страдала (пусть только на словах, но страдала) от того, что она далека от народа. А нынешняя, видать, идеалом избрала «новорусскую крутизну». Хотя чему тут удивляться – не олигархов ли из числа новых русских обслуживает эта интеллигенция? Это прекрасно видно хотя бы на примере той же журналистской «тусовки» о которой говорилось в начале статьи.
Так называемые, «офисные хомячки», считают, что они «креативный класс», то есть – класс творцов и созидателей, хотя на самом деле, они всего-навсего обслуга тех, кто украл у народа его собственность.
В том же репортаже из РФ, где я услышал слова о «протесте сытых», было сказано, чем занимаются «офисные хомячки», в свободное от протестов время. Оказывается, они обсуждают достоинства новых гаджетов, то есть беседуют о дорогих электронных «прибамбасах». Таким образом, в «креативном классе» можно узнать до боли знакомое мещанство. Просто некоторым мещанам, захотелось чувствовать себя творцами и созидателями и относиться, при этом к классу «сытых». Такое у мещан бывает во все времена. Меняются названия, но суть остаётся. Понятно, что эти люди объективно не могут быть творцами и созидателями, как бы они не пыжились доказать обратное.
Либералы любят упрекать большевиков тем, что они в 1918 году разогнали Учредительное собрание – вот мол преступление. Либералам невдомёк, что после ухода большевиков и левых эсеров, собрание потеряло кворум и перестало быть правомочным легитимным государственным органом, превратившись лишь в сходку депутатов.
А вот расстрел парламента в 1993 либералы одобряют. Даже письмо соответствующее сварганили. Я имею ввиду знаменитое «Письмо сорока двух» опубликованное в газете «Известия» 5 октября 1993 года. Там они показали свою настоящую сущность. Показные «гуманисты» рассуждающие о «слезинке ребёнка», призывали власть «заняться поиском ведьм», то есть призывали президента к внесудебной расправе над оппонентами. Требовали установления ни чем не прикрытой ельцинской диктатуры. Призывали к нарушению всех норм демократии, хотя до того сами же пропагандировали демократические ценности. Но для либералов законы существуют только когда они работают в их пользу. Чувство справедливости у них отсутствует. От Сербии можно часть территории отделить, от Грузии – нет. Северной Корее нельзя ядерное оружие иметь, Израилю – можно. Саддаму Хусейну нельзя курдов притеснять, а туркам – можно. Список можно продолжить. Вот и в «Письме сорока двух» его авторы требовали внесудебного запрета всех неугодных им политических партий и объединений, внесудебного закрытия неугодных им средств массовой информации. Людей выступивших против ельцинского беспредела, они назвали «тупыми негодяями, которые уважают только силу». Весь смысл письма – это призыв к кровавой расправе над людьми, несогласными с проамериканским либеральным курсом антинародной власти. Они требовали разогнать не только всенародно избранные органы – съезд народных депутатов, Верховный Совет, но и Конституционный суд – высший орган, следящий за соблюдением Конституции. Интересно, что сказали бы авторы письма, если бы преемник Ельцина, Путин воспользовался их призывами, по отношению к тем, кто сейчас выступает против него, под прикрытием американского Госдепа? Почему же они вопят на весь мир, когда президент Беларуси А.Г.Лукашенко не допускает беспредела в своей стране? Они считают действия Лукашенко нарушением принципов демократии, а как тогда можно назвать то, к чему они призывали в «Письме сорока двух»? Я считаю, что такой документ нельзя предавать забвению. Это потрясающий акт показывающий душевную низость и кровожадность прозападных представителей «креативного класса».
Показательно, что письмо они опубликовали только после того, как окончательно убедились в победе Ельцина. То есть, принялись за своё любимое занятие, за избиение лежачего. Делают они это с каким-то патологическим, садистским сладострастием.
Хотя, чему тут удивляться – интеллигенция ещё в советские времена обожала подписывать коллективные письма когда это надо было властьимущим – тому же Хрущёву. Например, мало кто отказался от того, чтобы подписать письмо с осуждением Пастернака. Да и Солженицына осуждало немало из числа его будущих почитателей.

10. Александр Солженицын – самореализация любой ценой

Мне кажется, что неправомерным будет противопоставление космополитической либеральной интеллигенции СССР типа академика Сахарова, или помешавшейся на ненависти Новодворской, с так, называемыми «почвенниками» типа Солженицына.
И те и другие самозабвенно обслуживают интересы Запада. О деятельности нобелевского лауреата академика Сахарова, направленной во вред своей Родине, вернее во вред той стране, где он родился, я думаю писать не стоит. Там и так всё ясно. Скажем несколько слов о другом нобелевском лауреате, академике Солженицыне.
Для начала вспомним, что на Западе о России создавали чёрные легенды с незапамятных времён, начиная, наверное с той поры, когда Александр Невский в ХІІІ веке отразил войска «носителей европейских ценностей», а то и раньше. С появлением СМИ в современном виде, антироссийская мифология стала неотъемлемой частью культуры западного обывателя. Зафиксированы антироссийские публикации уже в газетах XVIII века. После 1917 года борьба с Россией проходила под лейблом антисоветизма. Хотя именно тогда Россия стала популярна в глазах многих граждан стран Запада. Ещё бы! Впервые в мировой истории народ предпринял попытку установить справедливый порядок жизни. Это было опасно для тех, кто боялся, что трудящиеся западных стран тоже захотят жить в справедливом обществе. Поэтому с одной стороны, правящие круги Запада пошли на некоторые уступки своим трудящимся в сфере улучшения материального обеспечения, за счёт стран третьего мира. Сейчас, после гибели СССР в этой уступке исчезла необходимость, и на Западе полным ходом идёт наступление на права трудового народа. С другой стороны, была поставлена задача лишить образ Советского Союза его притягательности в глазах обывателя. Поэтому были брошены огромные ресурсы на то, чтобы опорочить нашу страну. Конечно и в СССР были недостатки, но те кто годами создавал антисоветскую мифологию преувеличивали их в десятки и сотни раз. По сути занимались клеветой. Кстати, продолжают они это делать и сейчас, когда описывают историю СССР исключительно в чёрных красках, когда пытаются поставить знак равенства между Советским Союзом и фашистской Германией.
Между прочим, гитлеровский пропагандистский аппарат очень активно поработал в создании антисоветской мифологии. Эти наработки широко используются и поныне, когда появляются всякие резуны и «перепевают» на новый лад старые фашистские «песни».
А теперь представьте – насколько бы соответствовал действительности ваш собственный образ, если бы создавать его поручили вашему заклятому врагу? А ведь во времена перестройки годами создававшаяся антисоветская ложь стала активно насаждаться в СССР.
С другой стороны, жизнь тоже не стоит на месте. Сейчас мало кто из думающих, интеллектуальных людей верит в перестроечные мифы о сорока миллионах заключённых в лагерях Советского Союза. Байки о том, что Советский Союз представлял из себя сплошную зону, остались уделом необразованной, неграмотной публики зомбированной либеральными СМИ. Количество заключённых в СССР в 1930-1950-е годы, не говоря об остальных годах, было примерно таким же как и в других странах в пропорциональном отношении к населению. По крайней мере, на порядок оно не отличалось. Это доказано архивными данными. Тем более, что нет никаких материальных следов сорока миллионов погибших и заключённых в СССР, того количества, которое кочует по многочисленным СМИ. Хотя инфраструктуру необходимую для содержания даже десяти тысяч узников невозможно уничтожить бесследно.
Добавим к этому, что в тюрьмах всех без исключения стран на долю заключённых выпадает немало испытаний. Вспомним хотя бы, как кинематограф США изображает тамошние тюрьмы.
Главный труд Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» показывает Советский Союз страной сплошных лагерей, этакой империей зла. Образ не соответствовал действительности, но автор и не задавался такой целью. Главное что труд был восторженно встречен теми, кто профессионально занимался клеветой на СССР. В то время, держателям мирового капитала, это было как раз то, что нужно. Да и сам Александр Солженицын прекрасно осознавал это. Он и писал в расчёте на то, что публиковаться будет на Западе, поэтому писал в угоду западной публике.
Человек болезненного самолюбия с детства жаждал самореализации. Неосторожные письма с фронта обернулись для него восьмилетним заключением. А ведь всё так хорошо начиналось! И вот тебе на – вся жизнь перечёркнута! После освобождения он решил использовать то, что было у него, но не было у многих других писателей – то, что он восемь лет провёл за колючей проволокой. То есть своё несчастье поставил себе на службу. Благо время было подходящее – Хрущёв начал антисталинскую кампанию и Солженицын пришёлся ко двору именно, как жертва сталинизма. Позже это сработало и на Западе. Именно Хрущёв, именно тогдашнее руководство Советского Союза покровительствовали Солженицыну. Хотя самореализация у него началась очень поздно – аж в сорок четыре года. Но вскоре Александр Исаевич стал самым модным писателем в СССР. Современники вспоминают, как с благословления властей создавался культ Солженицына, как не пропускались в печать никакие критические замечания о нём – только похвала.
Тут бы нашему герою и дальше продолжать в том же духе, если бы не одно, но… Ничего интересного, кроме «Одного дня Ивана Денисовича» в литературе он создать не мог. Солженицын писатель конечно талантливый, но не очень. Поэтому он просто не мог повторить шумный успех «Ивана Денисовича». Надо сказать, что и «Один день Ивана Денисовича» имел успех не столько, как литературное явление, сколько как политический феномен. Впервые было разрешено так (!) писать о советских заключённых. Новизна и необычность – вот секрет успеха Солженицына. Остальные его произведения хоть и печатали, но былого ажиотажа они уже не вызывали. А более крупные формы вообще отправили на доработку. Не из-за антисоветского содержания, как пишут его некоторые биографы – вовсе нет. Ничего антисоветского там не было. Солженицын большой конформист, всё антисоветское он тщательно вымарывал, ради того, чтоб напечататься. И если мы вспомним, что в то время в стране был культ Солженицына, что он имел покровителей на самом верху, то понятно, что печатали бы его, если бы это можно было печатать исходя из художественного уровня. Его никто не запрещал, просто попросили доработать новые произведения.
То есть всё говорило о том, что мода на Солженицына скоро пройдёт и Александру Исаевичу уготована судьба писателя средней руки, коим он и является исходя из литературного таланта, наличие которого, я вовсе не отрицаю. Хотя даже самые ярые его поклонники вынуждены признать, слабость новой прозы. Некоторые прямо заявляют, что Солженицын никакой не писатель, что его успех – это успех публициста. Я тоже считаю, что как публицист, он несколько лучше, чем писатель. Но главный его талант лежит вовсе не в области литературы или публицистики. Солженицын гениальный шоумен, постановщик собственной роли. И вся его сознательная жизнь, вплоть до последних дней, была посвящена тому, чтобы эту роль сыграть.
Когда он понял, что самореализация в СССР под угрозой, начал искать возможности самореализации на Западе, предавая при этом всех и вся, начиная от супруги, близких друзей и покровителей, включая А.Т.Твардовского, заканчивая своей Родиной, своим народом. Для Солженицына не существует людей. Окружающие для него, лишь средство удовлетворения собственных амбиций, средства для самореализации. Тут, он схож с Ельциным, который для того, чтобы реализоваться, как верховный правитель, пошёл на развал СССР, решив, что лучше быть первым хоть в части страны, чем вторым в целой стране. Неясно ещё кто из них, из этих двух честолюбцев нанёс больший вред России, русскому народу и всем другим народам СССР – Ельцин или Солженицын. Солженицын так обгадил светлый и чистый образ СССР, образ России, что теперь во всём мире на нашу страну смотрят как на преступное государство. Благодаря деятельности этих людей и им подобных, я, как и миллионы моих соотечественников, оказался за границей и теперь мне приходиться объяснять, что под словами «наша страна» я подразумеваю Советский Союз. А РФ – преемник СССР, поэтому та грязь, которую вылил Солженицын на Советский Союз, пала и на Россию.
Солженицын ещё до развала СССР писал о том, что страна должна быть разрушена, призывал Россию отделиться от двенадцати неславянских республик, бросив на произвол судьбы своих соотечественников живущих там или предложив им переехать туда, где их никто не ждёт. Понятно, что отделение хотя бы одной республики, привело бы к отделению всех остальных и к развалу страны, что собственно говоря, и произошло. Несмотря на то, что этот доморощенный «геополитик» рассуждал о необходимости переходного периода, понятно было, что ему плевать на судьбу страны и на судьбы соотечественников. Он просто участвовал в реализации глобального проекта Запада, направленного на разрушение Великой Державы в которой видели опасного конкурента, которая сумела на время преградить им путь к мировому господству, сплотить вокруг себя угнетённые Западом народы планеты.
А если добавить, что этот человек обелял власовцев, клеветал на историю Великой Отечественной войны, унижал великих русских писателей, сам решив стать таковым и расчищая себе место, был стукачом в зоне, писал доносы на своих друзей и близких, страдал манией величия и прочее и прочее и прочее, приходиться удивляться, что существуют ещё поклонники у этого человека из числа русских патриотов. Понятно почему у него есть поклонники на Западе. Там и Горбачёва за такое любят, тому тоже нобелевскую премию дали. Понятно, почему Солженицына любят либералы… но чтобы патриоты? Это мне не понятно. Хоть бы ещё писал интересно. А так – мало найдётся людей, кто прочёл его громоздкую и тягучую прозу (за исключением нескольких ранних вещей) не засыпая при этом. Никогда не забуду, как в годы перестройки, я буквально насильно заставлял себя читать «Архипелаг ГУЛАГ» и удивлялся – как можно было такую интересную тему подать столь скучно.

11. Заключение

Объём этой работы не позволяет полностью раскрыть деструктивную роль либеральной интеллигенции в современной истории. Поэтому, тему для себя не считаю закрытой.
Вместе с тем, в информационном пространстве появляется всё больше и больше интеллектуальных материалов, разоблачающих либеральную интеллигенцию. И это очень хорошо. Ведь ещё несколько лет назад эта публика практически безраздельно владела информационным пространством. Её противники считались ретроградами.
В аудиовизуальных СМИ такое положение существует и сейчас, хотя уже появляются интеллектуальные антилиберальные передачи. По крайней мере, в России. Я с удовольствием смотрел ряд выступлений Сергея Кургиняна, с которым мне посчастливилось познакомиться в Москве ещё в 1995 году.
В печатных СМИ большую работу в этом направлении провёл Сергей Кара-Мурза, в соавторстве с которым, мне в 2010 году посчастливилось издать книгу «Советский порядок».
Но главный прорыв осуществлён в Интернете, где кроме двух вышеупомянутых авторов, появились сотни других высокоинтеллектуальных противников либеральной интеллигенции. Более того, в Интернете ретроградами отставшими от жизни, выглядят уже сами её представители. Известно, что Интернет-сообщество идёт на несколько шагов впереди остального. То есть, идеи ставшие привычным он-лайн, лишь через несколько лет, становятся таковыми оф-лайн. А это значит, что не за горами, то время, когда либеральная прозападная интеллигенция сойдёт со сцены истории.

Сергей Аксёненко

Либеральная интеллигенция. Либеральная интеллигенция в России: Кто Вы? Вы патриоты? Я уверен что этот недостаток скоро устранят

Present simple passive, past simple passive, future simple passive: (пассивный залог презент, паст и фьюче симпл)

Малоизвестное письмо преподобного силуана Что должен знать православный христианин

Если информации о наличии судебных решений и исполнительных производств по кредитному долгу нет

Категории

Последние статьи

Инвентаризация: пошаговая инструкция

Бухучет для "чайников": изучаем понятие счета Основной план счетов бухгалтерского учета

Секреты приготовления теста на кефире для пышных и вкусных пирожков Дрожжевые пироги на кефире с сухими дрожжами

К чему снится судья по соннику

Девять жезлов, особенность и характеристика карты

Мобилизационный резерв, его предназначение

Приснилось выпадают волосы — толкование сна по сонникам

Магнитное поле Земли и его определяющие: магнитное наклонение

Первичная документация по учету кадров и заработной плате

Реклама

Либеральная интеллигенция. Либеральная интеллигенция в России: Кто Вы? Вы патриоты? Я уверен что этот недостаток скоро устранят

Возможно вам будет интересно:

Категории

Последние статьи

Реклама