Владислав Иноземцев: Путин в Сирии проиграет, а Асада убьют. Почему башар асад побеждает в войне в сирии Асад побеждает

: Смотрите, что творится! Съездил американский журналист в Алеппо и обнаружил, что их повстанцев ни с одной стороны, ни с другой не любят. Говорят, что они заводы распилили и вывезли в Турцию. Реально, сам так и пишет.

А еще говорит, что они взрывают средневековые памятники. И еще мирных убивают. А тиран Асад мирным платит зарплаты и пенсии даже на территории противника. И побеждает Асад не с помощью грубой силы, а по причине поддержки населения, уважения к государственной власти и страхом перед ужасами гражданской войны в странах победившей исламской демократии. И какие выводы делает американский журналист? Говорит, нельзя позволять ему победить.

А еще возмущается, почему ему дают в сопровождение 25 человек, а русские без охраны ходят. Да боятся за тебя, говна ты кусок!

Российские и иранские военные помогли Асаду отбить оплот повстанцев, но в его стратегии было нечто большее, чем грубая сила.

Промышленная зона Лайрамун на северо-западе Алеппо рассказывает историю этой войны. 1200 фабрик были разграблены и разрушены. На их месте лежат груды бетонных обломков со ржавым металлом. Рухнувшие цистерны с водой выглядывают сквозь руины. Там, где раньше ревели заводы и грохотали машины, выпуская пряжу, сегодня можно услышать только отдаленный гул канонады. За недели, минувшие после того, как в сентябре я посетил Алеппо, сирийские правительственные войска вместе с поддерживающими их иностранными союзниками начали масштабное наступление, и очень близки к тому, чтобы отбить восточную часть Алеппо, которую повстанцы удерживали четыре года. Безжалостные бомбардировки вынудили около 20 тысяч человек бежать из опустевшего промышленного города, второго по размеру в Сирии.

«60% фабрик здесь были текстильными, например, швейными. Но были также компании, занимавшиеся литьем из пластмассы и стали», - объяснил Зияд Берри, владелец фармацевтической компании на территории под контролем повстанцев.

Берри был одним из немногих предпринимателей и публичных фигур, сопровождавших меня и еще десяток американских и британских журналистов во время нашего четырехдневного визита в Алеппо, город, о котором несколько месяцев пишут многие СМИ, но в котором мало кто из западных репортеров побывал. То, что мы увидели, помимо разрушений, причиненных годами войны, объяснило, почему режим Асада сумел удержать более богатые и процветающие районы города, и почему повстанцы не сумели захватить как весь город, так и всю страну. Несмотря на развязанную жестокую войну против мятежников, внесшую свой вклад в гибель 430 тысяч сирийских граждан, в лишение крова половины населения страны и в опустошение огромных районов сирийских городов, Асад сумел сохранить верность значительной части граждан, предложив им хрупкую форму нормальной жизни.

По поводу других, например, предпринимателей Алеппо, Асад мудро рассчитал, что их состояние связано с его выживанием и процветанием. Многие из них зарабатывали деньги благодаря связям с могущественными спецслужбами, управляющими страной, и с правильно размещенными госслужащими, помогающими разобраться в хитросплетениях сложной бюрократии. Другие осознавали, что революция - это плохо для богатства. Захватив власть в 1963 году, партия «Баас» национализировала заводы и банки и провела земельную реформу, резко ограничив частное владение землей. Накапливавшееся веками состояние исчезло за одну ночь.

Повстанцы угрожали не только богатству бизнесменов, но и их образу жизни. Восстание в Алеппо подняли жители сирийской сельской местности. «Они пришли из Идлиба и из сельских районов Алеппо», - объяснила мне депутат Зайна Хаула высокомерным тоном, словно речь шла о жителях Беверли-Хиллс, спустившихся на Родео-Драйв. «Они - не такие, как мы, - сказал промышленник Рафат Шамме. - У них другие ценности. Мы хотим защитить нашу страну, а они хотят уничтожить ее».

«Это коммерческий терроризм», - отметил принимавший нас Фарес аль-Шехаби. Его должность председателя промышленной палаты придавала ему ауру значимости. Но в Сирии звания и должности ничего не значат. Важнее близость к коридорам власти. Подлинная причина влияния аль-Шехаби заключается в фигуре его покойного дяди, в течение 24 лет возглавлявшего генеральный штаб сирийской армии. Аль-Шехаби показал нам мешки, набитые, по его словам, желтой серой для производства минометных снарядов. Точно сказать нельзя. На мешках китайского производства были указаны декальцинированный фосфат и диоксид титана, оба этих вещества не огнеопасны.

Одно было точно. История, поведанная нам принимавшими нас представителями правительства, была правдивой только отчасти. Действительно, повстанцы разграбили заводы Лайрамуна и унесли оттуда все оборудование, которое можно было отправить в Турцию, где промышленники скупали станки по бросовым ценам. Во время посещения в 2012 году Шейх-Наджара, самого нового промышленного комплекса Алеппо, я видел, как повстанцы вывозят тяжелое оборудование.

Но у повстанцев нет артиллерии для разноса зданий. Это работа сирийских и российских сил, ужесточивших бомбардировки в преддверии наступления. Я остановил двух солдат из нашего сопровождения возле здания, очевидным образом разрушенного в результате удара с воздуха. Я спросил, не правительственная ли авиация разбомбила этот объект. Один из солдат, посмотрев на обрушившиеся этажи здания, уже собирался было кивнуть, но второй быстро пробормотал: «Бомба из газового баллона», имея в виду популярные среди повстанцев самодельные ракеты. Первый солдат замер и поспешно согласился с этими словами. В Сирии не приветствуется критическое мышление или инакомыслие.

Наша сирийская принимающая сторона сказала, что около 20 солдат и еще пяти сотрудников спецслужб в штатском будут сопровождать нас для защиты, так как повстанцы беспорядочно обстреливают из минометов гражданские районы. Но иранские и российские журналисты, которых я видел в районах ближе к линии фронта, такого серьезного эскорта не получали. Позднее я сказал одному из надсмотрщиков, что хотел бы сходить в киоск через дорогу от отеля и купить воды. Он запротестовал и уговорил меня остаться в номере. Вскоре служащий отеля принес мне бутылку ледяной воды. Я не знал, кем считать себя - королем во дворце или узником в подземелье.

Средневековые ряды Старого города Алеппо, где в 1548 году венецианские торговцы открыли первое консульство, превращены в опаленный камень. Минареты еще стоят, но они покрыты отметинами, рассказывающими историю страданий квартала. «Мы используем только легкое оружие, потому что тяжелые вооружения уничтожат наше национальное достояние», - сказал мне полковник Абд аль-Маджид. Свидетельств подобной сдержанности очень мало. Сторонние наблюдатели обвиняют обе стороны в разрушениях и уничтожении старинных постоялых дворов, духовных семинарий и мавзолеев.

Неподалеку лежат останки отеля «Карлтон», располагавшегося в здании XIX века. Повстанцы уничтожили его в мае 2014 года, прокопав туннель в несколько километров, чтобы заложить взрывчатку. Погибло от 30 до 50 военных правительственных войск. За день до нашего визита в Старый город пресвитерианский священник Ибрагим Нсейр сказал мне, что в 2012 году повстанцы точно так же уничтожили его церковь. Такие заминированные туннели стали одним из самых эффективных средств в руках повстанцев, которые ведут асимметричную войну, подвергаясь ежедневным воздушным бомбардировкам.

При выходе из Сук аль-Зарб возле Цитадели я заметил приземистого человека, светлокожего и красношекого. Он уходил с фронта в сопровождении шести сирийских солдат. Золотая цепочка на шее выдавала в нем иностранца. Когда один из наших гостей сказал его охранникам: «Уведите его отсюда», я понял, что это был русский. Другой русский из нашей группы заговорил с ним и выяснил, что этот человек приехал из Самарской области на реке Волга. Вероятно, он был из Тольятти, где базируется третья гвардейская бригада сил особого назначения, принимавшая участие в боевых действиях в Чечне и на Украине, входящая в число самых элитных войск России. Москва последовательно отрицает, что в боях против повстанцев участвуют сухопутные войска, утверждая, что эти силы воюют только против боевиков террористической организации «Исламское государство» (запрещено в РФ). Но присутствие этого солдата в Алеппо показало, что русские готовы направить все свои ресурсы на спасение Асада.

Разнородная группа иностранцев удерживает Асада у власти, в то время как он борется против иностранных джихадистов, разрушающих его страну. Но Асад отказывается признать, что иностранцы помогли ему сохранить власть в своих руках.

Когда несколькими днями ранее я встретился с Асадом, он сказал: «Давайте предположим, что эти утверждения верны, и президент убивает свой народ, совершая преступления… После пяти с половиной лет кто бы меня поддерживал?» После моего короткого визита в Алеппо я пришел к выводу, что это не было сирийское молчаливое большинство. Во время поездки в этот город я видел в районе Хомса похоронную процессию «Хезболлы». В Алеппо курдские бойцы из «Народной самообороны» занимали позиции в Бани-Заид, районе, где нет курдского населения. Спонсируемые Ираном шиитские ополчения размещают в интернете свои фотографии. Хотя во время визита в Алеппо небо было тихим, несколько месяцев подряд город и окрестности бомбила российская авиация. Асад побеждает в этой войне благодаря тому, что его сторонники решительно применяют превосходящую силу, а его противники и их союзники - нет.

Проигрывает войну народ Асада. По данным ООН, 11 миллионов сирийцев либо покинули страну, либо стали внутренними беженцами. До войны численность населения Сирии составляла 21 миллион человек, то есть, половина сирийцев покинули свои дома. В феврале Сирийский центр политических исследований предположил, что около 11,5% населения были убиты по состоянию на 2015 год.

Правительство пережило провалившуюся революцию, так как оно предлагало то, чего мятежники предложить были не в состоянии - постоянную выплату зарплат и минимальное управление. Режим быстро и отчетливо понял, что необходимо сохранять фасад нормальности. Действия ливийского лидера Муаммара Каддафи разительно отличались. Потеряв восточную часть страны во время восстания в 2011 году, Каддафи полностью отрезал от территории под контролем повстанцев от территорий режима. Он отключил мобильную телефонную связь. Он перестал оказывать там правительственные услуги. Каддафи оказался под ударом и сделал так, чтобы все ливийцы узнали об этом.

Асад действовал по другому принципу. Он продолжал выплачивать зарплату госслужащим на территориях, захваченных повстанцами. Водоснабжение и электроснабжение прекращались только в самых блокированных районах. И правительство изо всех сил старалось, чтобы граждане забыли о войне, бушующей за пределами их городов. Асад, действительно, морил голодом своих врагов (нехватка продовольствия ощущалась в таких городах, как Алеппо, годами, и поставки товаров первой необходимости перехватывались в таких районах, как удерживаемая повстанцами Дара под Дамаском) в стиле, напоминающем Вторую мировую войну. Но своим союзникам и нейтральным сторонам Асад объяснял это необходимостью изгнать из страны иностранных джихадистов, угрожающих их существованию. Хотя Запад высмеивал эти слова, но население воспринимало их иначе, видя, что там, где в ближневосточных странах власть свергали во имя свободы и демократии, воцарялся хаос.

Это объясняет, почему даже самые бедные и обездоленные сирийцы не отказались от своего лидера и отвергли повстанцев, утверждавших, что пришли освободить их от деспота. В мечети Хафиз аль-Асад внутренне перемещенные лица из восточных районов Алеппо наперебой рассказывали нам, какие злобные эти мятежники. «Башар платит нам ежемесячные зарплаты и коммунальные услуги, - сказал 72-летний мужчина, стараясь, чтобы его речь звучала внятно, несмотря на отсутствие зубов. - Террористы забирали наши деньги и не давали еду».

10-летний Мухаммад Нур пришел четыре месяца назад из Баб аль-Найраб, бедного района, который в 2012 году я нашел забитым мусорными кучами высотой в рост человека. «Я оставался дома, потому что боялся минометов и артиллерии, - сказал он, объясняя, почему не играл на улице. - Я рад, что пришел сюда, потому что армия защищает нас».

С учетом присутствия вокруг комплекса многочисленных сотрудников спецслужб и военных трудно было сказать, где заканчивались разученные проправительственные лозунги и начиналось подлинное чувство. Большинство просто повторяли правительственную версию о том, что мятежники пришли из-за границы, и что их поддерживают Катар и Саудовская Аравия. Но их осуждение повстанцев заслуживало упоминания, потому что все они представляли один и тот же обездоленный класс. Перемещенные лица в деревянных хижинах - это не богатые бизнесмены и магнаты, превосходно говорившие по-английски и носившие европейские костюмы, которые обедали с нами в шикарных ресторанах. То, что перемещенные лица поддерживают правительство, показывает, насколько дурно обращались с ними повстанцы, и насколько ужасно заблуждаются их сторонники на Западе, призывающие к еще одному вмешательству в дела исламского мира.

Нашим хозяевам не нужно было делать ничего особенного, чтобы показать это. Они просто отвезли нас в больницу «Аль-Рази», чтобы показать работу рук повстанцев. Машина скорой помощи привезла солдата. Его камуфляжная униформа была покрыта темно-красной кровью возле щиколотки. Другие машины привозили солдат, раненных в ходе наступления повстанцев в Халаб аль-Джадида, сопровождавшегося двумя терактами-самоубийствам и залпами из минометов. Но вскоре больницу наполнили мирные жители.

Одним был Хазим аль-Шариф, 26-летний врач с дырой размером в монету в груди, наполненной осколками. Когда его повезли в операционную, он едва был в сознании и вращал глазами. Его мать стонала: «Не плачьте о моем сыне, помолитесь Пророку». Позднее я увидел его позади больницы. Он лежал в машине скорой помощи, укрытый синей тканью. Медик скорой помощи отвернул ткань - его глаза были закрыты. На бордюре возле входа в больницу женщина оплакивала гибель мужа. Внутри располагался импровизированный морг с семью телами погибших в результате нападения. Время от времени такси и частные машины забирали мертвых. «Это и есть те самые умеренные повстанцы, про которых говорят журналисты, - учил меня аль-Шехаби. - Они не делают различий между солдатами и мирными жителями. Они хотят убить нас всех».

На следующий день нас отвезли к гуманитарным коридорам, блокпостам, открытым правительственными войсками для повстанцев и мирных жителей, желающих покинуть город. В коридоре в Бустан аль-Каср стороны разделяли канал и груда ржавых остовов автомобилей. Капитан сказал, что этот переход был первым, открытым пять месяцев назад. 12 мирных жителей прошли на сторону правительства за медицинской помощью, после чего ушли. Прошли также два боевика. Но в день нашего визита улицы были пусты.

Переход на дороге Кастелло больше напоминал карнавал. Автобусы выстроились в ряд на грязных холмах, готовые отвезти мирных жителей в менее опасные районы. Правительство пообещало переправить повстанцев в район Идлиба, где их позиции были прочнее. Десяток российских военных из Центра примирения транслировали видео, снимавшееся их беспилотниками, для пресс-конференции министерства обороны в Москве. Мы прождали несколько часов, но, как и в Бустан аль-Каср, никто не осмелился выйти из восточного Алеппо. Либо их устраивала необходимость уворачиваться от бомбардировок и пережидать осаду без еды, либо, что более вероятно, они боялись последствий перехода на территорию под контролем правительства. Все, что мы увидели на восточной стороне, это минометный снаряд, упавший в 60 метрах.

Правительство, опираясь на российскую авиацию и спонсируемые Ираном шиитские группировки, уверено, что отобьет Алеппо. Но оно не спешит наступать на оставшиеся районы, где находятся от пяти до 15 тысяч повстанцев, по данным местных активистов и командиров сил мятежников. Соберет ли режим достаточно сил для этого натиска, покажет время. Но совершенно точно одно - страдания жителей Алеппо продлятся еще долго после того, как упадет последний снаряд. Враждебность и недоверие между разными общинами осложнят процесс восстановления, стоимость которого уже оценивают в 260 миллиардов долларов. Если Асад победит, большинство западных наблюдателей скажут, что победа одержана благодаря грубой силе. Но его ставка на изначальную лояльность, страх перед послереволюционным хаосом и обращение к интересам торгового класса Алеппо - вот подлинные ключи успеха. В итоге может оказаться, что этой победы лучше было бы избежать.

Сирийское правление Асада (Assad) зависит от военной помощи России. Но тот, кто вел военные действия и победил, обычно занимается восстановлением разрушенного. А для этого у России нет денег.

Предположим, что Асад и Россия побеждают. Асад обещает бороться до победного конца, чтобы выжить как правитель Сирии, а Россия почти так же твердо заявляет о своей поддержке Асаду, в то время как Трамп сейчас обещает, что США не будут поддерживать те политические силы, которые наоборот хотят сместить Асада.

Поэтому кто же будет заниматься восстановлением Сирии, если Асад победит? «Это уместный вопрос», — говорит Флемминг Хансен (Flemming Splidsboel Hansen) из Датского института международных исследований (DIIS).

«Асад твердо заявляет, что будет бороться, чтобы завоевать власть во всей стране. Ничто не указывает на то, что его собственная армия в состоянии сделать это. Наоборот, его критикуют за то, что он предоставил солдатам и ополчению из Ирака, Ирана, Ливана и Афганистана право вести наземные операции с российской поддержкой в воздухе. И по-прежнему остается вопрос, может ли кто-нибудь завоевать власть над всей Сирией. Но Асад может избежать поражения. И Россия может остаться с Асадом или кем-нибудь другим, связанным с его правлением. И это будет громадным вызовом».

«В данном случае западные компании вряд ли выстроятся в очередь, чтобы взять на себя ответственность за восстановлении Сирии. Наоборот. Россия останется одна ответственной за это дело. Тот, кто ведет военные операции, берет также на себя и естественное обязательство восстановить страну, и это будет стоить дорого». Барак Обама, уходящий американский президент, недавно охарактеризовал сирийского правителя как «человека, решившего, что стоит разрушить свою страну, превратить ее в обломки стен, видеть свой народ рассеянным или убитым, чтобы самому удержаться во власти, несмотря на то, что он смог бы начать мирный переход, способный сохранить страну». Этого человека, по словам Обамы, США не готовы поддерживать.

Контекст

Помощь России вряд ли изменит ситуацию в Сирии

Жэньминь жибао 14.11.2016

«Победы» в Сирии и Ираке

Al-Quds Al-Arabi 07.11.2016

Сирия между СССР и Россией

Al Rai Kuwait 31.10.2016

Сирия: уроки военной кампании

Atlantic Council 30.10.2016
Но российские бомбардировщики работают над этим вопросом.

А на земле за Асада сражаются ливанские отряды Хезболлы вместе с иракским шиитским ополчением, которое тоже называется Хезболла (организация, запрещенная в России, прим. ред.), Партия Аллаха, с иранскими стражами революции и подразделениями афганских беженцев, которые в Иране были поставлены перед выбором быть отправленными домой или принять участие в борьбе за Асада в Сирии.

Дональд Трамп, который 20 января займет властный пост в качестве двадцатого президента США, обещал бомбить ИГИЛ (организация, запрещенная в России, прим. ред.) на северо-востоке Сирии сильнее, чем это когда-либо делало правительство Обамы.

Дональд Трамп также заявлял о том, что охотно будет сотрудничать с Россией над решением этой задачи, и что он вообще хочет, чтобы США не вмешивались в сирийский конфликт.

Война продает оружие

Как заявил Флемминг Хансен, война в Сирии уже стоила России 65 миллиардов рублей, поскольку правительство Путина в сентябре прошлого года послало свои бомбардировщики воевать на стороне Асада.

«У России есть для этого деньги. Это, предположительно, стимулирует продажу оружия России. Но хотя Россия, возможно, расширит круг тех, кому она продает оружие, и, может быть, разрешит продажу оружия с самой верхней полки, то есть самых современных видов оружия, тем не менее, сомнительно, сможет ли она даже с учетом этого финансировать свое участие в войне. Восстановление Сирии потребует совершенно других инвестиций».

Сплидсбоель Хансен считает, что «Россия будет нести международную ответственность за восстановление Сирии. Но Россия не выделила денег на это».

«Бездонная коррупция»

Если России и Ирану удастся удержать семью Асада и ее ближайшее окружение во всей Сирии или ее части, международные финансовые институты и вероятные доноры будут иметь дело с реальным семейным бизнесом в Сирии, а не с правительством. Об этом пишет Фредерик Хоф (Frederic C. Hof), директор мозгового центра Atlantic Council в Вашингтоне.

Он подчеркивает, что любой инвестор в Сирии, как впрочем, и в других странах, вынужден считаться с характером такого бизнеса и тем мнением, которое сложилось о нем.

И Хоф указывает: «Россия знает своего клиента, его семью и его окружение достаточно хорошо, и хотя она говорит о легитимности правительства (Асада) и государства, есть четкое понятие того, что режим Асада построен скорее на криминальной дисциплине, а не на знаниях о государстве. Российские дипломаты могут даже более подробно, чем их западные коллеги описывать бездонную коррупцию и безграничную некомпетентность семейного бизнеса. Иранцы тоже знакомы с основными фактами».

Победит ли Асад с помощью России или избежит с помощью России поражения, Россия все равно будет нести ответственность за восстановление городов и деревень, зданий и площадей, предприятий и сирийской инфраструктуры.

Асад в настоящее время считается настолько слабым с военной точки зрения, во всяком случае настолько зависимым от помощи России, Ирана и Хезболлы, что вряд ли будет привлекательным партнером для сотрудничества с западными правительствами и предприятиями.

Арабская Лига и Запад постоянно называют Хезболлу и военное подразделение этой организации террористическим движением. Запад ввел санкции против иранских стражей революции. Россия является для Запада соперником в области политики безопасности. А сам Асад воспринимается как ответственный за военные преступления и политически нелегитимный руководитель государства.

Высокая стоимость возвращения беженцев домой

По меньшей мере, половина населения Сирии была вынуждена стать беженцами или в самой стране или за ее пределами. Для возвращения 12 миллионов сирийцев и восстановления их жилищ потребуются громадные суммы.

Министр иностранных дел Сирии Валид аль-Муалем (Walid al-Moualem) только что пообещал Москве, что российские предприятия получат приоритет при распределении контрактов на восстановление.

Но это не вызвало воодушевления в России.

Президент Путин наоборот заявил, что с его точки зрения надо использовать международный «план Маршалла» и установить общую ответственность, он особенно подчеркнул, что ЕС, Саудовская Аравия, Иран и Китай, по мнению России, должны принимать в этом участие.

А пока война продолжается. В четверг бомбардировщики сбросили свой смертоносный груз на восточную часть Алеппо, которую режим Асада хочет отнять у ряда мятежных групп.

Бои проходили и в южном городе Дэраа, в северо-западной провинции Латакия, центральной провинции Хама, северо-западной провинции Идлиб и северной провинции Ракка, сообщает Сирийская обсерватория прав человека.

Мертвые не возвращаются, но все сирийцы, видевшие, как их дома превращаются в руины, надеются, что они будут восстановлены.

В прошлом месяце Путин заявил Sputniknews , что война с ее разрушениями нанесла Сирии ущерб в 350 миллиардов долларов. И счет растет. Россия не готова взять на себя такой гигантский счет.

" Совокупное состояние 50 богатейших людей России за один день сократилось более, чем на $11,7 млрд. Это результат недавних американских санкций. А как они повлияют на обычных россиян и экономику в целом?

В.И. Санкции безусловно повлияют и на российскую экономику, и на простых людей негативно. Уже началось обесценение рубля, что подтолкнёт вверх цены (хотя вряд ли радикально, но все же); снижение процентных ставок сменится их ростом (что сократит возможности получения ипотеки и потребует от граждан дополнительных трат на обслуживание кредитов); сокращение инвестиций остановит экономический рост. Если еще недавно имелись надежды на то, что Россия окончательно выйдет из кризиса, начавшегося в конце 2014 г., то сейчас главное - не "провалиться" в новую глубокую рецессию.

Что касается вопроса об адаптации, то на него сегодня невозможно ответить. Российская экономика предельно огосударствлена и зарегулирована - и все будет зависеть от того, какие действия предпримут президент, правительство и Банк России для противостояния санкциям и предложат ли они попавшим под них компаниям альтернативные возможности фондирования, поддержат ли экспорт, сумеют ли смягчить социальные последствия приближающейся рецессии. Последней, мне кажется, избежать теперь не удастся, весь вопрос в том, насколько резким и болезненным окажется спад.

" " Обвал акций российских компаний на биржах - это краткосрочное явление? Его можно "отыграть"?

В.И. Если говорить о фондовом рынке, то я не ждал бы повторения событий 9 апреля в ближайшие месяцы. Это была паническая распродажа; сейчас рынок адаптируется к новой реальности. Он поймет, что роста ждать не стоит, и начнется медленное проседание котировок. К концу года я бы ждал индекс РТС на уровне 850-900 пунктов, т.е. на ¼ ниже его мартовских значений. Однако я должен заметить, что этот показатель в России не так важен, как, например, в США. В стране нет миллионов частных инвесторов, которые вкладываются в акции, так что каких-то социальных потрясений такая "коррекция" не спровоцирует.

" " Почему американцы решились внедрить последние санкции сейчас и почему удар пришелся по бизнесу Дерипаски, Вексельберга, Шамалова?

В.И. На самом деле их введение было вопросом времени. Список от 29 января не определял конкретных мер, которые должны быть приняты против российских чиновников и близких к Кремлю бизнесменов - и в Минфине США в те же самые дни заговорили, что адресные санкции будут объявлены "вот-вот". "Вот-вот" нельзя было откладывать вечно - а что касается конкретных персоналий, то тут понятно: Олег Дерипаска - один из тех, кто был активно вовлечен в попытки повлиять на выборы в США в 2016 г. Виктор Вексельберг - оператор многих проектов "государственно-частного" партнерства; Кирилл Шамалов - зять Владимира Путина. И я не уверен, что бывший. При этом в списке еще есть, наример, Игорь Ротенберг, сын одного из ближайших друзей Путина и подрядчик "Газпрома"; Сулейман Керимов, бизнесмен и сенатор, и некоторые другие.

Кроме того, не стоит забывать, что большинство наиболее приближенных "бизнесменов" были внесены в списки уже давно, так что это просто расширение круга, и не более. Да и продолжение не за горами.

" " Что будет с их бизнесом, будет ли государство возмещать им убытки?

В.И. Относительно государственной поддержки - тут наверняка включится путинское любимое "ручное управление". Сперва помощь будет - прежде всего, в виде льготного кредитования - но Кремль станет оценивать "выживаемость" олигархических бизнесов в новых условиях. Вполне вероятно, что какие-то активы у Дерипаски и Вексельберга будут выкуплены госкомпаниями. По какой цене - это будет зависеть от указаний "с самого верха" и от умения "договариваться" с чиновниками.

" " Точечные удары по российской экономике иногда очень эффективны. Американцы в состоянии обвалить экономику России, нужно ли оно им вообще?

В.И. Ну пока эффект заметен не очень. Понимаете, стоимость компаний волнует только их владельцев. Обвалы рубля в 2014 г. были спровоцированы далеко не столько санкциями, сколько падением цен на нефть и безумными действиями самих российских властей - например, схемами по кредитованию той же "Роснефти" в декабре 2014 г. для проведения ряда бюджетных проводок. Да, есть определенный эффект для нефтедобычи - заморожен ряд проектов на шельфе и северах - но сейчас нефтедобывающие страны стремятся ограничить добычу нефти, поэтому для России эти санкции почти незаметны, а на перспективу в стране никто не думает. Что касается зарубежных кредитов, то после волны возвратов в 2014-2015 гг. их объём не снижается - значит, инструменты рефинансирования как-то, но работают.

США, разумеется, могут добиться того, что российская экономика, ориентированная на экспорт ресурсов на Запад, окажется в отчаянном положении - и никакой Китай ее не спасет. Однако мне кажется, что до этого пройдет много времени: американцы традиционно считают, что мир становится лучше, если все страны развиваются и богатеют. Экономически они не видят в России соперника, и поэтому их желание просто "положить ее мордой в пыль" не нужно преувеличивать или строить на нём свои расчеты.

" " Путин может ввести ответные санкции против США? Вот бывший министр финансов Алексей Кудрин советует оставить санкции без ответа...

В.И. Однозначно поддержу Кудрина. Россия может "пропорционально" выслать зарубежных дипломатов, но ответить на экономические санкции симметрично она не может. Крупнейшие мировые компании не ведут расчетов в рублях, богатые американцы не скупают недвижимость под Москвой, Запад зависит от российских энергоносителей в меньшей степени, чем она - от поступлений валюты от продажи нефти. Однако Путин почти наверняка будет требовать ответа. Каким он будет, я не знаю - но первым на ум приходит ограничение доступа американских товаров на российский рынок (кока-колы, гамбургеров из Макдоналдса, iPhone"ов), отказ от американского программного обеспечения, или что-то подобное. Могут даже заморозить производственные активы американских компаний в России. Я убежден, что Путину будут настоятельно рекомендовать не делать ничего из этого, но что он решит, никто не знает.

Я, по крайней мере, не могу поверить в то, что Россия вообще никак не ответит - но чем она ответит, сложно сказать.

" " Вдобавок США обвиняют Россию в поддержке режима Асада, который в очередной раз применил химическое оружие в Сирии. Чем может закончиться противостояние в Сирии?

В.И. Проблема Сирии относительно локальна. Если бы между Россией и США в целом были бы добрые отношения, или если бы Башар Асад был хотя бы немного более вменяемым правителем, Запад мало интересовали бы российские эксперименты на Ближнем Востоке. Я даже скажу, что они не слишком вредны сами по себе: число беженцев в Европу после вступления России в игру уменьшилось - достаточно посмотреть статистику, а не верить пропаганде. Однако проблема состоит в том, что борьба с ИГИЛ не сплачивает Россию и Запад, а разъединяет их по ряду причин. Россия нашла плохих союзников, она "уводит" от Запада Турцию, наконец, Асад все чаще воспринимается как военный преступник (каковым и является).

Путин вошел в Сирию в 2015 г. для того, чтобы "принудить Запад к диалогу", но сделать этого не смог - а "задней передачи" в его устаревшем "лимузине" не предусмотрено. Сейчас у конфликта нет хорошего решения: Сирия как единое государство восстановлено быть не может. Асад удерживаться у власти тоже долго не в состоянии. И к тому же напряженность в отношениях между Западом и Россией усиливается. Поэтому, я думаю, развязка не за горами. Россия проиграет и вынуждена будет уйти. Асада убьют. А страна развалится на части и станет такой же проблемной зоной, какой был Ирак.

" " Курс на конфронтацию с Западом задается Путиным? Или Путин делает то, чего хочет общество?

В.И. Общества в России не существует. Есть только масса людей, в той или иной степени уязвленных распадом Советского Союза (который они считают, как и Путин "Россией, которая лишь называлась иначе"); полагающих украинцев предателями; не верящих в то, что народы могут сами творить историю без финансирования из Госдепа. Кремль умело манипулирует ими ради того, чтобы создавать ощущение путинского величия и безальтернативности.

Конфронтация с Западом, оккупация Крыма - для Путина это лишь средства поддержания личной власти ради продолжения разворовывания страны. Он не слишком хочет ядерной войны и собственной смерти в ней.

" " Путин действительно хочет конфронтации с Западом? Есть рациональная цель в его политике?

В.И. Путин действует в парадигме "обиженного". Мне всегда казалось, что он не противник Запада - он хочет быть его успешной частью, а не обивать его пороги. И Запад совершил огромные ошибки, не пригласив Россию в НАТО в начале 2000-х годов, не заключив с Москвой договора об ассоциации с ЕС, и т.д. Нельзя быть в безопасности, когда на ваших восточных границах есть такой монстр: в Украине это сейчас поняли, но дорогой ценой. И если в свое время Запад имел бы стратегию инкорпорирования России, Путин, вполне возможно, давно жил бы на Сардинии по соседству с Берлускони, а в Украине был мир. Но так как этого не случилось, мы получили болезненно обиженного человека, владеющего страной с ядерным оружием и газовым краном как своей личной собственностью. Человека, более всего желающего показать тем, кто не взял его в свою "песочницу", что он намного более крут - и даже может разломать всю песочницу, если с ним не будут играть в поддавки. Путин может не хотеть конфронтации с Западом - но он хочет играть в "свою игру", а Запад не соглашается. Отсюда и проблемы. Как в той песне "Машины времени": он не хочет прогибаться под мир, а хочет, чтобы мир прогнулся под него. Это - его цель. Насколько она "рациональна", я не берусь судить.

" " Вам не кажется, что в такой брутальной форме даже СССР не противопоставлял себя Западу так, как это сейчас делает Россия? Это если не считать того, у СССР были союзники, соцлагерь, а у России союзники - фактически мировые изгои?

В.И. Кажется. Причин несколько. Советским Союзом практически до конца его истории управляли люди, хорошо знавшие, что такое война - и при всем их "сумасшествии" не желавшие, чтобы она случилась снова. "Можем повторить!" - такой лозунг был в СССР невозможен. Сейчас сознание российской политической элиты таково, что она воспринимает ядерную войну как компьютерную игрушку, и потому так себя и ведет. У никогда не обжигавшихся людей нет страха перед огнем - и именно такие чаще всего и устраивают пожары. Кроме того, у нынешних обитателей Кремля нет и перспективной цели, на которую они могли бы работать, нет идеологии; поэтому для них "движение - всё, конечная цель - ничто", и это тоже не добавляет их политике сбалансированности.

Что касается союзников-изгоев, то тут все просто: союзники у России всегда были такими, которых она готова была кормить. Сейчас хватает только на тех, что имеем.

" " Как вы оцениваете заявления Суркова об обреченности России на геополитическое одиночество?

В.И. Я много общался с Владиславом Юрьевичем в годы президентства Дмитрия Медведева - и он всегда производил на меня впечатление одного из самых нетривиально мыслящих людей в Кремле. С кругозором намного большим "среднего по палате" и с умением приходить к оригинальным выводам. Но время идет, все меняется. Видимо, недавняя статья кажется мне не каким-то теоретическим размышлением, а некоей реминисценцией, созданной загнанным в угол человеком. В ней воплощено мироощущение умного и даже космополитичного гражданина, оказавшегося практически в центре российской политики. Сами по себе констатации в целом верны - Россия действительно одинока, и никакого изменения ситуации не предвидится. Это важная подвижка по сравнению с временами, когда всерьез грезили про "Евразийский Союз" и прочую подобную муть. Однако при этом не анализируются реальные причины этого одиночества - ведь оно создано самой российской политикой. Любой бывший супруг может истерить, узнав что его бросили - но желательно хотя бы задуматься, не слишком ли плохим мужем/женой ты был(а), если все так кончилось. А вот с таким самоанализом в России сегодня плохо, как никогда.

" " Каким будет 4-й срок Путина, если сейчас перед ним стоит много вызовов? Война в Украине, Сирии, отравление Скрипаля, фактическая "холодная война" с Западом, гонка вооружений.. .

В.И. Я думаю, что это будет время очень истерической политики, не приносящей желаемых результатов практически ни на одном из направлений. Путин не любит работать "под давлением" - а "вызовы" как раз таковым и являются. Мне не кажется, что он стремится с ними справиться: он будет скорее делать вид, что все идет так, как он хочет.

Внутри страны ожидания, по крайней мере, в экономической сфере, крайне низки. Никто не надеется на рост уровня жизни - главное, чтобы не ускорилось обнищание и не росли быстро цены. Во внешней политике население верит в то, что Запад чуть ли не ведет с Россией войну - и поэтому для поддержания своей популярности президенту достаточно демонстрировать, что Россию никто не завоевал. Что касается Скрипаля или Сирии, то Кремль живет в совершенно параллельной реальности - и я даже могу допустить, что там действительно считают, что Скрипаля отравила лично Тереза Мэй, а зарин в Сирии исламисты варят прямо в казанах для плова. И живя в такой параллельной реальности, Путин будет "справляться с вызовами". В ней же будет рассказывать людям не о том, сколько в стране построено дорог, а сколько выделено на это денег. Каждый год менять систему экономического учета, чтобы убеждать всех в экономическом росте. Почин, кстати, уже положен в 2017 г., когда по непонятной методике пересчитали в сторону повышения хозяйственные итоги 2015 и 2016 годов.

Реальные же проблемы будут игнорироваться настолько, насколько это только возможно.

" " Путина обвиняют во многих преступлениях. Каково его будущее как президента? Как он вообще закончит свою жизнь?

В.И. Лично у меня его будущее не вызывает особых опасений. Я думаю, что уже в ближайшие годы, если не месяцы, в России начнутся реформы, нацеленные на "переформатирование" политической системы со смещением центра тяжести с президентства на правительство или парламент с тем, чтобы после 2024 г. наибольшей властью в государстве обладал человек, пребывание которого на соответствующем посту не ограничено каким-либо предопределённым числом сроков. После 2014-го Путин не может превратиться из главы государства в частное лицо без неприемлемого для себя риска - и тут со всем моим уважением к украинским читателям я должен сказать, что не знаю, для какого народа оккупация Крыма стала причиной большей трагедии, для украинского или российского. Приобретя ненужную России территорию, мы получили "в нагрузку" ещё и несменяемого авторитарного правителя, и все связанные с этим проблемы.

Я практически убежден, что Путин, изменив конфигурацию власти, останется главным лицом в российской политике и после 2024 г. Внутри близкого круга президента отношения выстроены таким образом, что формирование некоего круга заговорщиков, которые смогли бы его свергнуть, исключено. Отторжение "майдана" практически абсолютно не только в элитах, но и в народе. Поэтому Путин закончит свои дни человеком преклонных лет, в статусе национального лидера в окружении своих приспешников. Конечно, он может погибнуть и в огне ядерной войны, подтверждая, что ему "не нужен мир, в котором не будет России". Но об этом варианте, честно говоря, даже не хочется думать как о вероятном...

Владислав Иноземцев, российский экономист и социолог

Родился в 1968 году в г. Горьком (Нижний Новгород).

В 1989 году с отличием закончил экономический факультет МГУ имени М.В.Ломоносова. C 1994 г. кандидат экономических наук (экономический факультет МГУ). С 1999 г. доктор экономических наук (Институт мировой экономики и международных отношений РАН).

В 1991-1992 годах - сотрудник теоретического журнала ЦК КПСС «Коммунист». В 1991-1993 годах - эксперт по экономическим проблемам парламентской фракции партии «Свободная Россия» в Верховном Совете Российской Федерации.

С 1993 года - вице-президент, с 1995 - первый заместитель председателя правления, с1999 по 2003 год - председатель правления коммерческого банка «Московско-Парижский банк» (г. Москва).

Основатель (1996 г.), научный руководитель и директор автономной некоммерческой организации «Центр исследований постиндустриального общества» (г. Москва). С 1999 года - заместитель главного редактора, в 2003-2011 гг. - главный редактор журнала «Свободная мысль».
Колумнист газет «Ведомости», «PБК-daily», «Московский Комсомолец», постоянный автор журналов «Профиль» и «TheNewTimes».

Член Совета по внешней и оборонной политике (СВОП) и Российского Совета по международным делам (РСМД).

Старший исследователь Института перспективных исследований Польской Академии наук (Варшава, Польша).

Как получилось, что ситуация повернулась в сторону Башара Асада, хотя еще весной 2015 года продвижение джихадистских и салафитских мятежников на северо-западе страны и «Исламского государства» (запрещенная в России террористическая организация — прим.ред.) у Пальмиры поставили сирийскую армию в опасное положение? Вмешательство российских ВВС сыграло решающую роль и сделало Путина мастером сирийской игры.

Военная поддержка союзников была дополнена чрезвычайно активной дипломатией, которая была нацелена на нейтрализацию сделавших ставку на смену режима государств. Так, Путин использовал угрозу курдского проекта объединения областей к югу от турецкой границы, чтобы заставить Эрдогана несколько дистанцироваться от лагеря противников Асада. Он позволил турецкой армии войти в Сирию с целью помешать курдам объединить свои земли. Расположенная к югу Иордания закрыла границы, чтобы не дать джихадистам проникнуть в Сирию через ее территорию. Наконец, Путин запустил в Казахстане свой собственный мирный процесс при содействии Ирана и Турции.

Его целью было создать «зоны деэскалации» между сирийской армией и различными отрядами мятежников, чтобы подвести всех к прекращению боевых действий. В настоящий момент формируется три таких зоны. В то же время с запланированной в Идлибе четвертой зоной все не так просто. В регионе закрепился бывший «Джабхат ан-Нусра» (), который стал самой влиятельной группой и сейчас формирует собственный исламский эмират, подчиняя или уничтожая бывших союзников. Принятое в июле Дональдом Трампом решение о прекращении военной поддержки мятежников (за исключением состоящих преимущественно из курдов Сирийских демократических сил, которые сражаются с ИГИЛ на востоке страны) подтверждает отказ США от политики смены режима.

Это решение опирается на реалистический вывод о неэффективности этой массовой и чрезвычайно дорогостоящей помощи, а не заявленное сближение с Путиным, которое стало практически невозможным после обвинений о вмешательстве в президентскую кампанию. Тот же самый реализм подтолкнул Эммануэля Макрона к тому, чтобы отказаться от политики своего предшественника и признать неизбежность Башара Асада. Точно такой же поворот наблюдается и в политике Великобритании, которая была вместе с Францией главной противницей президента Сирии. Саудовская Аравия, которая наравне с Катаром и Турцией являлась главным источником поддержки оппозиционеров, посоветовала им изменить планы на будущее. Сирийская армия недавно прорвала осаду стратегического города Дейр-эз-Зор на Евфрате, который в течении трех лет находился в окружении отрядов ИГИЛ. Это событие стало решающей победой в освобождении востока Сирии.

Направление ветра резко изменилось, и оппозиционеры с мятежниками оказались деморализованы и дезориентированы. Но как до такого дошло, если в начале восстания Запад и его ближневосточные союзники были убеждены, что Асада быстро сметет «революционная волна арабской весны», как это было с Бен Али и Мубараком?

Запад, его региональные союзники и радикальные противники Асада допустили целый ряд ошибок. Их первое заблуждение касалось прочности и единства сирийского режима. Расчет на давление уличных протестов и последующую милитаризацию движения оставлял без внимания стремление режима выжить и устранить угрозу для своего существования, как он это сделал тридцатью годами ранее, безжалостно подавив кровавое восстание «Братьев-мусульман». Далее, после жесткого разгона демонстраций непреклонность оппозиционеров в изгнании, мятежников и их западных покровителей, которые требовали в частности ухода Башара Асада, сделала невозможными переговоры и посредничество. Кроме того, они проигнорировали поддержку Асада со стороны части населения, причем не только религиозных меньшинств. Эта поддержка, кстати говоря, лишь росла на фоне обострения вооруженной борьбы и устроенных «Аль-Каидой» (запрещенная в России террористическая организация — прим.ред. ) терактов, которые толкнули в объятья власти многих неопределившихся и сторонников мирных перемен. Эта «джихадизация» мятежа предоставила Башару Асаду прекрасный мотивационный символ (борьба с иностранными или получающими оружие из-за границы боевиками) и стратегии отделения мятежников от населения. Воспользовался Асад и усилением позиций джихадистов и салафитов в рядах повстанцев.

С самого начала кризиса главной слабостью западной стратегии смены режима было отсутствие достойной, демократической, светской и умеренной альтернативы Асаду. Демократы находились в меньшинстве в оппозиции, а сама демократия не входила в число главных тем демонстраций. Как бы то ни было, иллюзия демократического восстания способствовала формированию нереалистичной западной стратегии, которую отличали непоследовательность и непостоянство. Морализаторство и возмущение (пусть оно и оправданно, если не является избирательным) не могут лечь в основу ясной и эффективной политики. По-настоящему умеренная оппозиция (она на самом деле слаба), которая выступала за смену режима и против иностранного вмешательства, была проигнорирована в угоду сторонникам вооруженной борьбы. Исламисты заправляли всем среди оппозиционеров в изгнании. Кроме того, серьезным ударом по ним стало соперничество среди их покровителей. Национальной коалиции оппозиции было очень далеко до статуса «легитимного представителя сирийского народа», а котором говорили ее иностранные спонсоры.

Еще одним мифом были возможности так называемой умеренной оппозиции: на самом деле у нее никогда не было достаточно сил, чтобы победить сначала сирийскую армию, а затем салафитов и джихадистов. Если верить представленному Обаме докладу Пентагона, экстремисты играли ведущие роли в восстании еще с августа 2012 года. К тому же, в программе «умеренных» не было ни намека на светское государство, демократию и соблюдение прав меньшинств. Они сотрудничали с радикалами, а затем сами влились в их ряды или были уничтожены ими. Вопреки утверждениям, их слабость связана не с недостатком западной поддержки, а с меньшей боеспособностью (по сравнению с салафитами и джихадистами) и относительной неэффективностью. С самого начала войны существовала запущенная ЦРУ программа поставок им оружия с Балкан на деньги Саудовской Аравии. Как мы и опасались, из-за отсутствия четкого разделения среди мятежников это оружие быстро оказалось в руках радикалов, которые воспользовались им для подавления умеренных. Дорогостоящая американская программа подготовки и вооружения мятежников обернулась громким провалом.

Уроки вторжения в Ирак с самого начала отталкивали Запад от массового военного вмешательства. Как бы то ни было, оппозиционеры в изгнании, повстанцы и их покровители из Персидского залива продолжили питать иллюзии на этот счет. По счастью, на Западе осознали, что такое вмешательство обернулось бы катастрофой, как в Ираке и Ливии, и повлекло за собой разрушение сирийского государства, чем воспользовались бы салафиты и джихадисты. Кроме того, стоит отметить серьезные сомнения насчет способности оппозиционеров в изгнании и вооруженных мятежников представить достойную альтернативу правительству.

Именно угроза для Башара Асада со стороны джихадистов с весны 2015 года стала причиной начала осенью того же года ограниченного, но эффективного вмешательства российской авиации. В отличие от западного курса, стратегия помощи сирийскому союзнику России и Ирана отличалась последовательностью, решительностью и большей реалистичностью, вне зависимости от использованных средств.

Формирование демократической власти в Дамаске было совершенно нереалистичной целью Запада, тогда как его региональные союзники в лице Саудовской Аравии, Катара и Турции стремились к утверждению исламистской власти. Эти суннитские страны финансировали и вооружали (как тайно, так и открыто) самые что ни на есть экстремистские группы, в том числе и «Исламское государство», которое затем обернулось против них.

Западные правительства не просто загнали себя в ловушку альянсами с этими странами, а стали жертвами собственной риторики и иллюзий под давлением СМИ и интеллектуалов, которые пламенно выступали в поддержку несуществовавшей «демократической революции». Местные управляющие советы в мятежных зонах постепенно сдали позиции под давлением радикалов. В то же время прозорливых и объективных наблюдателей, которые критически отзывались о позиции Запада, называли «приспешниками Асада». Взятый курс способствовал миграционному кризису и усилению терроризма.

Чтобы убедиться в том, как СМИ влияют на наше восприятие действительности, достаточно взглянуть на различия в освещении осад Мосула и Восточного Алеппо, хотя обе они оказались кровавыми (пусть и в разных пропорциях с учетом семикратной разницы в населении), а оба города находились в руках джихадистских групп («Аль-Каида» и ее союзники в Восточном Алеппо представлялись в СМИ менее опасными, чем ИГИЛ в Мосуле), использовавших население в качестве живого щита.

Башар Асад побеждает в войне. В то же время существенная часть территории страны все еще неподконтрольна ему. В провинции Идлиб к западу от Алеппо сирийская «Аль-Каида» строит собственный исламский эмират, на севере курды сформировали автономный регион (с непонятными перспективами), не все территории которого курдские, а на востоке курдские силы состязаются с сирийской армией и ее союзниками в освобождении занятых «Исламским государством» регионов. На стабилизацию страны, вероятно, уйдет еще несколько лет. И до мира еще далеко. Иностранные вмешательства продолжаются. Помимо погибших и раненых, половина сирийцев бежали за границу или стали беженцами в собственной стране. Образование, здравоохранение, экономика и инфраструктура очень сильно пострадали. Что еще серьезнее, раздираемому на части обществу придется найти путь к примирению, а война, мягко говоря, не способствовала решению сирийских проблем: коммунитаризм, коррупция, отсутствие демократии, исламизм…

Подпишитесь на нас

Как получилось, что ситуация повернулась в сторону Башара Асада, хотя еще весной 2015 года продвижение джихадистских и салафитских мятежников на северо-западе страны и «Исламского государства» (запрещенная в России террористическая организация — прим.ред.) у Пальмиры поставили сирийскую армию в опасное положение? Вмешательство российских ВВС сыграло решающую роль и сделало Путина мастером сирийской игры.

Военная поддержка союзников была дополнена чрезвычайно активной дипломатией, которая была нацелена на нейтрализацию сделавших ставку на смену режима государств. Так, Путин использовал угрозу курдского проекта объединения областей к югу от турецкой границы, чтобы заставить Эрдогана несколько дистанцироваться от лагеря противников Асада. Он позволил турецкой армии войти в Сирию с целью помешать курдам объединить свои земли. Расположенная к югу Иордания закрыла границы, чтобы не дать джихадистам проникнуть в Сирию через ее территорию. Наконец, Путин запустил в Казахстане свой собственный мирный процесс при содействии Ирана и Турции.

Его целью было создать «зоны деэскалации» между сирийской армией и различными отрядами мятежников, чтобы подвести всех к прекращению боевых действий. В настоящий момент формируется три таких зоны. В то же время с запланированной в Идлибе четвертой зоной все не так просто. В регионе закрепился бывший «Джабхат ан-Нусра» (), который стал самой влиятельной группой и сейчас формирует собственный исламский эмират, подчиняя или уничтожая бывших союзников. Принятое в июле Дональдом Трампом решение о прекращении военной поддержки мятежников (за исключением состоящих преимущественно из курдов Сирийских демократических сил, которые сражаются с ИГИЛ на востоке страны) подтверждает отказ США от политики смены режима.

Это решение опирается на реалистический вывод о неэффективности этой массовой и чрезвычайно дорогостоящей помощи, а не заявленное сближение с Путиным, которое стало практически невозможным после обвинений о вмешательстве в президентскую кампанию. Тот же самый реализм подтолкнул Эммануэля Макрона к тому, чтобы отказаться от политики своего предшественника и признать неизбежность Башара Асада. Точно такой же поворот наблюдается и в политике Великобритании, которая была вместе с Францией главной противницей президента Сирии. Саудовская Аравия, которая наравне с Катаром и Турцией являлась главным источником поддержки оппозиционеров, посоветовала им изменить планы на будущее. Сирийская армия недавно прорвала осаду стратегического города Дейр-эз-Зор на Евфрате, который в течении трех лет находился в окружении отрядов ИГИЛ. Это событие стало решающей победой в освобождении востока Сирии.

Направление ветра резко изменилось, и оппозиционеры с мятежниками оказались деморализованы и дезориентированы. Но как до такого дошло, если в начале восстания Запад и его ближневосточные союзники были убеждены, что Асада быстро сметет «революционная волна арабской весны», как это было с Бен Али и Мубараком?

Запад, его региональные союзники и радикальные противники Асада допустили целый ряд ошибок. Их первое заблуждение касалось прочности и единства сирийского режима. Расчет на давление уличных протестов и последующую милитаризацию движения оставлял без внимания стремление режима выжить и устранить угрозу для своего существования, как он это сделал тридцатью годами ранее, безжалостно подавив кровавое восстание «Братьев-мусульман». Далее, после жесткого разгона демонстраций непреклонность оппозиционеров в изгнании, мятежников и их западных покровителей, которые требовали в частности ухода Башара Асада, сделала невозможными переговоры и посредничество. Кроме того, они проигнорировали поддержку Асада со стороны части населения, причем не только религиозных меньшинств. Эта поддержка, кстати говоря, лишь росла на фоне обострения вооруженной борьбы и устроенных «Аль-Каидой» (запрещенная в России террористическая организация — прим.ред. ) терактов, которые толкнули в объятья власти многих неопределившихся и сторонников мирных перемен. Эта «джихадизация» мятежа предоставила Башару Асаду прекрасный мотивационный символ (борьба с иностранными или получающими оружие из-за границы боевиками) и стратегии отделения мятежников от населения. Воспользовался Асад и усилением позиций джихадистов и салафитов в рядах повстанцев.

Контекст

Трудно поверить, но Асад побеждает!

The Independent 11.09.2017

Асад остается

Al Modon 25.07.2017

«Провальное государство» Асада

Al Modon 05.07.2017

Турецкая лиса обманула русского медведя

Middle East panorama 21.02.2017

Что на самом деле выиграл Асад?

The New York Times 12.01.2017 С самого начала кризиса главной слабостью западной стратегии смены режима было отсутствие достойной, демократической, светской и умеренной альтернативы Асаду. Демократы находились в меньшинстве в оппозиции, а сама демократия не входила в число главных тем демонстраций. Как бы то ни было, иллюзия демократического восстания способствовала формированию нереалистичной западной стратегии, которую отличали непоследовательность и непостоянство. Морализаторство и возмущение (пусть оно и оправданно, если не является избирательным) не могут лечь в основу ясной и эффективной политики. По-настоящему умеренная оппозиция (она на самом деле слаба), которая выступала за смену режима и против иностранного вмешательства, была проигнорирована в угоду сторонникам вооруженной борьбы. Исламисты заправляли всем среди оппозиционеров в изгнании. Кроме того, серьезным ударом по ним стало соперничество среди их покровителей. Национальной коалиции оппозиции было очень далеко до статуса «легитимного представителя сирийского народа», а котором говорили ее иностранные спонсоры.

Еще одним мифом были возможности так называемой умеренной оппозиции: на самом деле у нее никогда не было достаточно сил, чтобы победить сначала сирийскую армию, а затем салафитов и джихадистов. Если верить представленному Обаме докладу Пентагона, экстремисты играли ведущие роли в восстании еще с августа 2012 года. К тому же, в программе «умеренных» не было ни намека на светское государство, демократию и соблюдение прав меньшинств. Они сотрудничали с радикалами, а затем сами влились в их ряды или были уничтожены ими. Вопреки утверждениям, их слабость связана не с недостатком западной поддержки, а с меньшей боеспособностью (по сравнению с салафитами и джихадистами) и относительной неэффективностью. С самого начала войны существовала запущенная ЦРУ программа поставок им оружия с Балкан на деньги Саудовской Аравии. Как мы и опасались, из-за отсутствия четкого разделения среди мятежников это оружие быстро оказалось в руках радикалов, которые воспользовались им для подавления умеренных. Дорогостоящая американская программа подготовки и вооружения мятежников обернулась громким провалом.

Уроки вторжения в Ирак с самого начала отталкивали Запад от массового военного вмешательства. Как бы то ни было, оппозиционеры в изгнании, повстанцы и их покровители из Персидского залива продолжили питать иллюзии на этот счет. По счастью, на Западе осознали, что такое вмешательство обернулось бы катастрофой, как в Ираке и Ливии, и повлекло за собой разрушение сирийского государства, чем воспользовались бы салафиты и джихадисты. Кроме того, стоит отметить серьезные сомнения насчет способности оппозиционеров в изгнании и вооруженных мятежников представить достойную альтернативу правительству.

Именно угроза для Башара Асада со стороны джихадистов с весны 2015 года стала причиной начала осенью того же года ограниченного, но эффективного вмешательства российской авиации. В отличие от западного курса, стратегия помощи сирийскому союзнику России и Ирана отличалась последовательностью, решительностью и большей реалистичностью, вне зависимости от использованных средств.

Формирование демократической власти в Дамаске было совершенно нереалистичной целью Запада, тогда как его региональные союзники в лице Саудовской Аравии, Катара и Турции стремились к утверждению исламистской власти. Эти суннитские страны финансировали и вооружали (как тайно, так и открыто) самые что ни на есть экстремистские группы, в том числе и «Исламское государство», которое затем обернулось против них.

Мультимедиа

Приветствие Путину из кабины Су-35

Sana 27.06.2017 Западные правительства не просто загнали себя в ловушку альянсами с этими странами, а стали жертвами собственной риторики и иллюзий под давлением СМИ и интеллектуалов, которые пламенно выступали в поддержку несуществовавшей «демократической революции». Местные управляющие советы в мятежных зонах постепенно сдали позиции под давлением радикалов. В то же время прозорливых и объективных наблюдателей, которые критически отзывались о позиции Запада, называли «приспешниками Асада». Взятый курс способствовал миграционному кризису и усилению терроризма.

Чтобы убедиться в том, как СМИ влияют на наше восприятие действительности, достаточно взглянуть на различия в освещении осад Мосула и Восточного Алеппо, хотя обе они оказались кровавыми (пусть и в разных пропорциях с учетом семикратной разницы в населении), а оба города находились в руках джихадистских групп («Аль-Каида» и ее союзники в Восточном Алеппо представлялись в СМИ менее опасными, чем ИГИЛ в Мосуле), использовавших население в качестве живого щита.

Башар Асад побеждает в войне. В то же время существенная часть территории страны все еще неподконтрольна ему. В провинции Идлиб к западу от Алеппо сирийская «Аль-Каида» строит собственный исламский эмират, на севере курды сформировали автономный регион (с непонятными перспективами), не все территории которого курдские, а на востоке курдские силы состязаются с сирийской армией и ее союзниками в освобождении занятых «Исламским государством» регионов. На стабилизацию страны, вероятно, уйдет еще несколько лет. И до мира еще далеко. Иностранные вмешательства продолжаются. Помимо погибших и раненых, половина сирийцев бежали за границу или стали беженцами в собственной стране. Образование, здравоохранение, экономика и инфраструктура очень сильно пострадали. Что еще серьезнее, раздираемому на части обществу придется найти путь к примирению, а война, мягко говоря, не способствовала решению сирийских проблем: коммунитаризм, коррупция, отсутствие демократии, исламизм…

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.