Договоры о сокращении ядерного оружия. США и Россия — история ядерного разоружения
На протяжении последних 50 лет центральным звеном российско-американского взаимодействия были отношения в военно-стратегической области и в непосредственно связанной с нею сфере международного контроля над вооружениями, в первую очередь, ядерными. Похоже, что отныне двусторонний, а, следовательно, и многосторонний контроль над ядерными вооружениями становится памятником истории.
Сегодня США не намерены связывать себе руки какими бы то ни было соглашениями по вопросам ограничения и сокращения вооружений.
В военной политике США происходят заметные перемены по причинам более глубинным, нежели необходимость борьбы с транснациональным терроризмом. Давно забыты нератифицированные ими договоры СНВ-2 и ДВЗЯИ (о ядерных испытаниях). Вашингтон объявил о выходе из Договора по ПРО. Резко (почти на 100 млрд. долл.) увеличен бюджет Пентагона. Принята новая ядерная доктрина, предусматривающая модернизацию стратегических наступательных вооружений, создание проникающих ядерных боезарядов малой мощности, которые допускается применять в сочетании с высокоточным обычным оружием, а также возможность использования ядерного оружия против неядерных государств.
Помимо политической составляющей – продолжения линии США на глобальное военно-политическое доминирование в ХХI веке – этот курс имеет также технологическое и экономическое измерения, связанные с интересами американских военно-промышленных корпораций, а также намерением американского руководства через массированные финансовые вливания в крупные военно-технологические программы обеспечить повышение научно-технического уровня американской промышленности.
По оценкам ряда наших экспертов, изменения военной политики Вашингтона не представляют непосредственной угрозы для национальной безопасности России, во всяком случае, на ближайшие 10-15 лет, впредь до реального развертывания американцами стратегической системы ПРО. Однако эти изменения, прежде всего прекращение действия Договора по ПРО ставят под сомнение международный режим контроля над вооружениями, могут вызвать новый виток гонки вооружений, дать дополнительный импульс процессу распространения ОМУ и средств его доставки.
Тактическая линия России в отношении действий США, как представляется, была верной: руководство России не ударилось в панику, не встало на путь риторических угроз и не заявило о стремлении соревноваться с США в области наступательных и оборонительных вооружений. Вместе с тем очевидно и то, что сделанные американцами шаги относятся к разряду стратегических и потому требуют от нас стратегических решений относительно собственной ядерной политики.
Важными при определении нашей дальнейшей линии, как представляется, являются следующие факторы.
Несмотря на серьезное улучшение международной обстановки и сведение к минимуму вероятности возникновения крупных войн и военных конфликтов между ведущими государствами, кардинального уменьшения роли ядерного оружия в их политике не наблюдается. Напротив, беспрецедентные по масштабам сентябрьские террористические акты и меняющиеся приоритеты угроз ведут, если судить по новой ядерной доктрине США, к снижению порога применения ядерного оружия с возникновением возможности плохо контролируемой эскалации. Этому же способствует дальнейшее распространение ОМУ и средств его доставки, а также возрастающая региональная нестабильность.
В каком бы направлении ни развивались политические отношения между Москвой и Вашингтоном, пока в их арсеналах остается ядерное оружие, военные ведомства вынуждены будут разрабатывать планы его применения друг против друга, хотя бы «на крайний случай».
Особенность периода после окончания холодной войны заключается в непредсказуемости развития военно-политической обстановки в мире. В этой ситуации США продолжают модернизировать свои ядерные силы и сохраняют способность к их быстрому наращиванию; при этом вопрос о заключении с Россией новых юридически обязывающих и контролируемых договоренностей о необратимых сокращениях СНВ продолжает оставаться открытым.
Накопленный в США технологический задел и результаты натурных испытаний отдельных компонентов ПРО свидетельствуют о возможности уже в среднесрочной перспективе развернуть вполне работоспособную ограниченную систему борьбы с ракетами, плотность которой можно будет в дальнейшем постоянно наращивать.
Исходя из этого, у России не остается другого выбора, кроме как оставаться в обозримой перспективе мощной ядерной державой. Действующие же в настоящее время планы развития российских СЯС, с одной стороны, были рассчитаны на вступление в силу Договора СНВ-2 и сохранение Договора по ПРО, а с другой стороны, ориентированы на их превращение в подобие американской «триады» с усилением вклада морской и авиационной составляющих в ущерб наземной группировке МБР.
В новой стратегической ситуации, создаваемой США, становится необходимым безотлагательный пересмотр наших планов в области СЯС в сторону максимального продления сроков эксплуатации наземной группировки МБР с РГЧ ИН; поддержания планируемого боевого состава морской части «триады», а также авиационной составляющей, способной решать как ядерные, так и неядерные задачи. Ни с военной, ни с экономической точки зрения было бы неоправданным сохранение старых планов, разрабатывавшихся для качественно иной обстановки. Повышается также актуальность развития информационно-управляющих систем стратегических ядерных сил России.
Ядерный баланс с США в относительно широком диапазоне общего числа боезарядов и боевых возможностей (речь не идет о несбыточном восстановлении паритета) по-прежнему обеспечивал бы особые стратегические отношения с США и политически весомую роль России в мире. При этом поддерживалась бы заинтересованность США в продолжении диалога по наступательным и оборонительным вооружениям, по всему комплексу политических и экономических взаимоотношений. Повышается также актуальность развития информационно-управляющих систем стратегических ядерных сил России.
По дипломатической линии необходимо сделать все возможное для сохранения переговорного режима контроля над вооружениями, включая задачу заключения нового договора с США по СНВ.
Вместе с тем анализ показывает, что США скорее всего не пойдут на полномасштабный договор, предусматривающий необратимые и контролируемые сокращения стратегических вооружений, на чем изначально настаивала российская сторона. Кроме того, вопреки ранее неоднократно дававшимся заверениям о том, что разрабатываемая американская система ПРО будет ограниченной (способной перехватывать лишь несколько десятков боеголовок), фиксировать подобные ограничения Вашингтон явно пока не склонен. Если за этим стоят планы США по активному использованию космических систем, то становится тем более очевидным, что будущая американская система ПРО потенциально может угрожать и России.
Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов (ДСНП), заключенный в мае 2004 г. в Москве, не удовлетворяет принципиальным требованиям о необратимости и контролируемости сокращений и, кроме того, не предусматривает ограничений на способности системы ПРО. По существу он означает, что США реально не сокращают ни стратегические носители, ни ядерные боезаряды к ним. Условно разделив свои СНВ на оперативно развернутые и резервные, они лишь переводят часть ныне развернутых средств в оперативный резерв, нарастив тем самым возвратный потенциал. Это значит, что в любой момент времени американцы могут нарастить свои оперативно развернутые стратегические вооружения практически до нынешнего уровня. Мы же, с учетом особенностей наших стратегических наступательных вооружений, остающихся сроков их службы, распада ранее существовавшей кооперации изготовителей и ряда других факторов, вынуждены реально сокращать свои СНВ. При этом экономические затраты на их ликвидацию и утилизацию для нас достаточно значимы.
В этих условиях США, особенно с учетом создания в недалеком будущем противоракетного потенциала, получают абсолютное стратегическое доминирование в мире, возможность без всяких оглядок действовать с позиции силы в решении любых международных вопросов, в том числе и по отношению к России.
С нашей стороны целесообразно вести дело к подписанию нового соглашения, включающего в себя следующие принципиальные элементы:
Согласованный предельный уровень по боезарядам (в интервале 1700-2200 ед.), достигаемый в течение 10 лет, в сочетании со свободой размещения боезарядов на носителях и необратимостью сокращений СНВ;
Сохранение мер контроля, установленных по Договору СНВ-1, в «облегченном» режиме;
Фиксация положений об ограниченности будущей ПРО, о которой говорит американская сторона, путем установления предельного согласованного количества боеголовок, которое будет способна перехватить такая ПРО;
Запрет на развертывание систем космического базирования;
Обеспечение транспарентности и усиленного режима мер доверия в области стратегических вооружений.
При таком варианте Россия в значительной степени сохраняла бы самостоятельность своей ядерной политики и одновременно добивалась приемлемых для нас ограничений на развитие стратегических наступательных и оборонительных вооружений.
В случае, если и на этой основе не удастся выйти на соглашение, то можно было бы предложить американцам подписать совместное заявление о готовности сторон в ближайшее время завершить консультации (переговоры) по проблеме стратегических вооружений. Такое решение позволило бы нам более тщательно и всесторонне провести анализ складывающейся ситуации, в том числе с учетом долговременных последствий выхода США из Договора по ПРО, а также просчитать различные варианты развития наших СЯС в новых условиях, не ограничиваемых договорными обязательствами.
Одновременно с этим целесообразно выдвинуть глубоко продуманные и хорошо аргументированные наши предложения по сотрудничеству с США в области ПРО, не подрывающему стратегическую стабильность, в том числе по совместному созданию и использованию глобальных информационных систем, а также по новому поколению мер доверия в области ядерных вооружений – как стратегических, так и тактических. Политический выигрыш такого шага для России очевиден.
В частности, можно было бы предложить осуществить совместную разработку российско-американской информационной системы космического базирования (сейчас американцы сами работают над такой низкоорбитальной системой, получившей наименование «СБИРС-Лоу», которая для нас является одним из самых критичных компонентов будущей американской системы ПРО). Эту нашу идею можно мотивировать новым характером российско-американских отношений, готовностью США к сотрудничеству наших двух стран, в том числе и в области ПРО, укреплением доверия и тем, что будущая система ПРО, по заявлениям президента США, не будет направлена против России. Отношение американцев к нашему предложению наглядно продемонстрирует, насколько справедливы заявления американских официальных лиц об отсутствии российской направленности разрабатываемой в США системы ПРО.
Одновременно было бы крайне желательно вовлечь американское руководство в более широкий политико-стратегический диалог. В этих целях можно было бы внести предложение о необходимости совместно искать пути минимизации рисков, исходящих из объективно существующей ситуации взаимного ядерного сдерживания.
В случае, если американцы вообще не проявят заинтересованности к выработке какой бы то ни было взаимоприемлемой договоренности, учитывающей интересы безопасности России, у нас, по всей вероятности, не останется иного выбора, как перейти к самостоятельной ядерной политике. В новой ситуации Россия могла бы самостоятельно определять количественный и качественный состав своих ядерных сил, сделав традиционный упор на наземные МБР, и прежде всего с РГЧ ИН, что обеспечит ей возможность гарантированного сохранения потенциала ядерного сдерживания США при любом варианте развития военно-политической обстановки. Экономические возможности для этого, как показывают оценки, у нас существуют.
В этих условиях следует взвесить целесообразность возобновления работ по средствам, обеспечивающим эффективное противодействие американской ПРО, включающее различные способы как ее преодоления, так и нейтрализации. Важно также наметить комплекс мер активной и пассивной защиты отечественных СЯС. По оценкам, это наиболее экономичный путь противодействия планам США в области ПРО. К тому же здесь у нас есть и солидный задел, который целесообразно было бы востребовать.
При выработке долгосрочной линии России в ядерной области как представляется, нам необходимо исходить из следующих очевидных положений:
Прежнее понимание стратегической стабильности, основанной преимущественно на ядерном балансе России и США, устарело, и в этом смысле Договор по ПРО утратил качество «краеугольного камня» стратегической стабильности;
Доктрина взаимного ядерного сдерживания, основанная на способности сторон к взаимному гарантированному уничтожению, фундаментальным образом противоречит провозглашенному принципу партнерства в двусторонних отношениях;
Договор по ПРО устарел и в том смысле, что он был составной частью стратегического взаимоотношения СССР и США эпохи холодной войны, своего рода инструментом управления гонкой ядерных вооружений в период острой конфронтации двух сверхдержав;
Хотя ставка на ядерное сдерживание провозглашена в военных доктринах ведущих стран мира, должно быть ясно, что ядерное оружие – это не оружие XXI века: оно неизбежно будет обесценено развертыванием систем ПРО, высокоточного обычного оружия и другими новейшими военными технологиями. Надо быть готовым к тому, что США в определенный момент поставят вопрос о полной ликвидации ядерного оружия – хотя бы в пропагандистских целях. В этом смысле «ядерное величие» через некоторое время не сможет обеспечивать статус великой державы кому бы то ни было. Более того, те страны, которые будут продолжать делать упор на ядерное оружие, могут оказаться через некоторое время в моральном проигрыше.
Речь поэтому идет о том, чтобы, учитывая эти стратегические парадигмы развития мировой военной политики, которые носят объективный характер и не зависят от воли тех или иных политических деятелей, просчитать наиболее оптимальную ядерную политику России по существу на переходный период – от ядерного к постядерному (безъядерному) миру. Даже если такой переход затянется на десятки лет, осмысленная линия поведения в этом вопросе нужна уже сейчас – хотя бы с учетом длительности жизненных циклов современных систем ядерных вооружений (от 10 до 30 лет и более).
Одновременно можно было бы предложить американцам начать широкий политический диалог о переводе партнерства из декларативной фазы в реальную. Например, предложить им заключить новое широкомасштабное соглашение политического характера, аналогичное «Основам взаимоотношений СССР и США» (1972 года), но отвечающего уже новым реальностям, вызовам и угрозам международной безопасности и новому партнерскому уровню двусторонних отношений. (Понятно, что Декларация о стратегических рамках российско-американских отношений, принятая в Сочи 6 апреля 2008 г., не решает этой задачи.) Именно в такого рода документ можно было бы внести положение о необходимости совместно искать выход из ситуации взаимного ядерного сдерживания, подтвердив ранее взятые на себя обязательства вести дело к полной ликвидации ядерного оружия. Это обязательство, в частности, могло бы быть конкретизировано договоренностью о начале консультаций о путях совместного и сбалансированного поэтапного движения к безъядерному миру и условиях его поддержания.
Если в этой области начнется предметный диалог, то взаимные озабоченности сторон относительно наступательных и оборонительных вооружений отойдут на второй план, если не будут сняты вообще. И тогда взаимоотношения сторон в военно-стратегической области перестанут, наконец, быть доминантой двустороннего взаимодействия, уступив место сотрудничеству в других областях, в большей мере отвечающих вызовам и угрозам ХХI века
Сокращение числа ядерных боеголовок не приводит к улучшению ситуации с безопасностью в мире. Эксперты Международного шведского института исследований проблем мира выяснили, что уменьшение количества единиц ядерного оружия привело к значительному повышению качества оставшихся арсеналов. Опасение наблюдателей вызвало и появление нового вида военных конфликтов.
Несмотря на декларируемое странами стремление к ядерному разоружению, сокращение количества единиц оружия массового поражения благополучно компенсируется повышением его качества.
Такие выводы содержатся в ежегодном докладе, обнародованном в понедельник Международным институтом исследований проблем мира (SIPRI).Согласно выводам экспертов института, арсеналы восьми стран - США, России, Великобритании, Франции, Китая, Индии, Пакистана и Израиля - в общей сложности содержат сегодня около 19 тысяч единиц ядерного оружия, что примерно на полторы тысячи меньше по сравнению с 2011 годом.
При этом к использованию готовы 4,4 тысячи единиц ядерного оружия, половина из которых находится в состоянии повышенной боевой готовности.
Количественные и качественные параметры ограничений стратегических наступательных вооружений России и США в договорах СНВ-1 и СНВ-3
Главные причины сокращения ядерных боеголовок аналитики института видят в осуществляемых в рамках договора об СНВ шагах России и США. Напомним, договор предусматривает, что каждая из сторон сокращает стратегические наступательные вооружения таким образом, чтобы через семь лет после его вступления в силу и в дальнейшем их суммарные количества не превышали: 700 единиц для развернутых МБР, БРПЛ и ТБ; 1550 единиц для боезарядов на них; 800 единиц для развернутых и неразвернутых пусковых установок МБР, БРПЛ и ТБ.
По официальным данным на апрель этого года, в России было развернуто 1492 ядерные боеголовки, а у Вашингтона - 1737. Согласно справке, опубликованной полгода назад, у Вашингтона было 1800 оперативно развернутых боеголовок, а у Москвы - 1537. Таким образом, примерно за полгода Россия уничтожила 45 боеголовок, а США - 63.Однако сокращение количества боеголовок, констатируют эксперты SIPRI, привело лишь к усовершенствованию остающихся арсеналов. Пять официально признанных ядерных держав - Китай, Франция, Россия, Великобритания и США, отмечается в докладе, либо развертывают новые системы доставки ядерного оружия, либо объявили о подобных программах.
Продолжают развивать новые системы доставки ядерного оружия Индия и Пакистан. По данным стокгольмского института, первая имеет от 80 до 110 ядерных боеголовок, в Пакистане их число может варьироваться от 90 до 110, еще около 80 единиц находятся в Израиле.
Последний, в частности, как писали на днях немецкие СМИ, намерен разместить ядерные боезаряды на купленных в Германии подводных лодках.
«Несмотря на возрожденный в мире интерес к усилиям по разоружению, никто из обладающих ядерным оружием государств пока не показал более чем риторическую готовность отказаться от своих ядерных арсеналов», - констатирует один из авторов доклада Шеннон Кайл.
Впрочем, и Россия, и США, подписывая в 2010 году договор об СНВ, не скрывали своих намерений модернизировать свой ядерный потенциал. В частности, это право было закреплено за Москвой во время ратификации документа в Госдуме. Тем более, как отмечал тогда министр обороны Анатолий Сердюков, после вступления договора в силу де-факто Россия не ликвидирует ни одной ракеты, поскольку на обозначенный в договоре уровень боезарядов страна сможет выйти не раньше 2018 года.«Мы по всем параметрам, даже по пусковым установкам, выйдем только к 2028 году на тот уровень, который заложен в договоре. Что касается боезарядов, то выйдем к 2018 году на уровень 1,55 тысячи единиц. Еще раз говорю, что ни одной единицы мы резать не будем», - подчеркивал он.
Другим моментом, на который обращают внимание в своем докладе специалисты SIPRI, стало появление нового вида военных конфликтов в целом. Такой вывод эксперты сделали на основании последних событий на Ближнем Востоке и в Северной Африке.
«Арабская весна», отмечается в докладе, продемонстрировала растущую сложность вооруженного конфликта. «События прошлого года не являются изолированными, если говорить о тенденциях современного конфликта. На самом деле, они стали эхом изменений, происходивших во время вооруженных конфликтов на протяжении десятилетий. Все эти изменения позволяют говорить о появлении нового вида конфликта, все более осложняющего международное вмешательство», - пояснил в этой связи директор программы института по вооруженным конфликтам Нил Мелвин.
В 1958 году в ответ на запуск в СССР первого искусственного спутника Земли американцы основали DARPA (Defense Advanced Research Projects Agency) — агентство передовых оборонных исследовательских проектов. Главной задачей нового агентства стало сохранение первенства в военных технологиях США.Сегодня, как и полвека назад, это агентство, подчинённое Пентагону, отвечает за сохранение мирового технологического превосходства вооружённых сил США. В число забот DARPA входит и разработка новых технологий для использования в вооружённых силах.
В феврале 2013 года специалисты агентства начали активно готовиться к ядерной войне. Был запущен проект по защите от радиационного поражения, в том числе и с помощью методик, воздействующих непосредственно на ДНК человека. Речь идёт о новых методах лечения, устройствах и системах, позволяющих смягчить последствия облучения. Основная цель проекта агентства — разработать технологии, которые радикально снизят восприимчивость человеческого организма к высоким дозам радиации. У тех, кого пролечат с помощью новейших технологий, высоки шансы на выживание.
Сегодня усилия учёных направляются по трём направлениям: а) профилактика и лечение после воздействия радиации; б) снижение уровня негативных последствий и предотвращение летального исхода и развития онкологических осложнений; в) моделирование воздействия радиации на организм человека путём исследования на молекулярном и общесистемном уровнях.
Агентство занялось новым проектом потому, что в мире вырос уровень ядерной угрозы не снизился. Сегодня любая страна может столкнуться с угрозой ядерного терроризма, катастрофы на АЭС или локального конфликта с применением ядерного оружия.
Этот проект, разумеется, возник не на пустом месте. Известно, что Барак Обама позиционирует себя как миротворец. Атомных бомб, как Трумэн, он на иностранные государства на сбрасывал. И вообще постоянно твердит о сокращениях ядерных арсеналов — не только российских, но и родных, американских.
Это его миротворчество дошло до того, что весьма влиятельные мистеры обратились к нему с письменной петицией, в которой слёзно попросили не сокращать ядерные вооружения многострадальной родины республиканцев и демократов.
Обращение к президенту подписали 18 человек: экс-директор ЦРУ Джеймс Вулси, экс-представитель США в ООН Джон Болтон, бывший командующий корпусом морской пехоты генерал Карл Манди и другие. Аналитик-международник Кирилл Белянинов («Коммерсантъ» ) считает, что такое обращение стало подтверждением того, что Белый дом и вправду прорабатывает планы сокращения ядерных арсеналов.
Согласно некоему секретному докладу, в числе авторов которого — личности из Госдепа, Пентагона, Совета национальной безопасности, Объединённого комитета начальников штабов, разведслужб и стратегического командования США (словом, полный военно-секретный набор), количество ядерных боезарядов, находящихся на вооружении страны, сегодня «намного превышает количество, необходимое для обеспечения ядерного сдерживания», в современных же условиях вполне достаточно арсенала в 1-1,1 тыс. боеголовок. Но группа влиятельных политиков, которым эти данные, конечно, известны, всё равно требует, чтобы Обама отказался от «опрометчивого шага».
Чего испугались 18 мистеров?
Авторы петиции уверены, что «набирающее силу сотрудничество между Пхеньяном и Тегераном» способно привести к «катастрофическим изменениям». И сдержать устремления Ирана и Северной Кореи может «американская ядерная триада, гарантирующая стратегическую стабильность», причём только она, и ничто больше.
Подписанты документа полагают, что порог, установленный новым договором СНВ, является критическим: к 2018 году РФ и США должны оставить на боевом дежурстве не больше 1550 боеголовок.
Тем не менее, администрация Обамы намерена продолжить переговоры с Москвой о сокращении запасов ядерного оружия.
Беспокойство восемнадцати человек базируется скорее на интересах ВПК США, нежели на реальной обстановке. Какие «катастрофические изменения» способен вызвать в мире Иран? Нелепо допускать, будто господа американские политики и военные, подписавшие письмо своему президенту, испугались недавних слов Ахмадинежада о том, что Иран — «ядерная держава». Или 1550 боеголовок не хватит, чтобы одолеть КНДР?
Сокращение запасов ядерного оружия, которое на сей раз наверняка проведёт в жизнь Обама, отнюдь не является «отработкой» Нобелевской премии мира. Президент США стоит перед фактом коллапса национальной экономики: огромный государственный долг дополняет ещё и крупный дефицит бюджета, вопрос с которым решается путём секвестра, сокращений, увольнений, урезаний военных программ и крайне непопулярного у любого класса населения повышения налогов. Сокращение ядерных запасов — это дорога к экономии: ведь обслуживание арсеналов стоит немалых денег.
Том Ванден Брук («USA Today» ) напоминает, что военный бюджет США сократится на 500 млрд. $ в течение 10 лет путём секвестра — так называемого «автоматического сокращения». Пентагон предполагает, что до конца текущего финансового года (30 сентября) ему придётся «обрезать» расходы на 46 миллиардов долларов. Бывший министр обороны Леон Панетта заявил, что сокращения сделают из Америки второстепенную военную державу.
Сокращения заденут и военных подрядчиков. Например, экономические потери Техаса выразятся в гигантской сумме в 2,4 млрд. долл. Целая армия гражданских служащих — 30.000 человек — потеряет работу. Их личные финансовые потери в заработке составят 180 млн. $.
Что касается технического обслуживания, то тут пострадают те штаты, где находятся крупные склады: они будут закрыты в ближайшие месяцы из-за грядущих бюджетных сокращений. Пенсильвания, например, имеет два основных депо по техобслуживанию, где проводится модернизация комплексных систем вооружений, включая, к примеру, «Patriot». Серьёзно пострадают Техас и Алабама. Закрытие здесь депо остановят ремонт вооружений, устройств связи и транспортных средств. Сокращение потока заказов коснётся 3.000 компаний. Ещё 1.100 компаний окажутся перед угрозой банкротства.
Новейших данных о предполагаемых потерях подрядчиков непосредственно по ядерному обслуживанию пока нет. Но то, что таковые будут, не подлежит сомнению. Обама будет искать любые резервы для того, чтобы сократить бюджетные расходы.
Что касается призывов к России, то тут всё понятно: сокращать атомное оружие в одиночку Америке как-то не с руки. Вот потому и зашла речь о переговорах с русскими. Причём Обама замахнулся на сокращение крупное: не то на треть, не то вдвое. Впрочем, это только слухи, пусть и поступающие из США.
Владимир Козин («Красная звезда») напоминает , что касательно информации о дальнейших сокращениях СНВ официальный представитель Белого дома Джей Карни сказал, что он не ожидает новых объявлений по этому поводу в очередном президентском послании к Конгрессу. Действительно, в своём послании 13 февраля американский президент лишь обозначил готовность Вашингтона вовлечь Россию в сокращение «ядерных вооружений», не указав при этом никаких количественных параметров. Тем не менее, факт остаётся фактом: сокращение планируется. Другое дело, каким путём и по каким видам.
В. Козин считает, что Соединённые Штаты «по-прежнему намерены идти по пути выборочного сокращения ядерных вооружений, делая упор только на дальнейшем сокращении СНВ. Но при этом они полностью исключают из переговорного процесса такие важные виды вооружений неядерного характера, как противоракетные системы, противоспутниковое оружие и высокоточные средства нанесения «молниеносного удара» в любой точке земного шара…» По мнению аналитика, США «пытаются затушевать за разного рода «новыми предложениями и идеями» в области контроля над вооружениями свои далеко идущие планы по развёртыванию средств передового базирования в виде ТЯО и ПРО, дестабилизирующих глобальную военно-политическую ситуацию и подрывающих хрупкий военно-стратегический паритет между Москвой и Вашингтоном, который создан в течение нескольких десятилетий».
То есть ядерное вооружение будет сокращаться выборочно, а параллельно будет создаваться система ЕвроПРО, и первое будет служить отвлекающим манёвром для второго. А заодно, вероятно, высвободит деньги для этого самого второго. При бюджетном секвестре это очень даже злободневная тема.
Обвинять американцев в лукавстве или двойных стандартах бесполезно: политика есть политика. Сергей Караганов, декан факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ, основатель Совета по внешней и оборонной политике, председатель редакционного совета журнала «Россия в глобальной политике», говорит , что «идея освобождения мира от ядерного оружия потихонечку угасает».
«Более того, — продолжает он, — если проследить динамику взглядов таких знаменитых людей, как Генри Киссинджер, Джордж Шульц, Сэм Нанн и Уильям Перри, которые сыграли определенную роль в запуске идеи ядерного нуля, то можно обнаружить, что эта знаменитая четверка во второй статье, опубликованной года через два после их первой статьи, уже говорила о сокращении и даже уничтожении ядерного оружия как неплохой цели, но реально требовала повышения эффективности и укрепления существующего военного ядерного комплекса США. Они осознали, что Соединенные Штаты Америки не смогут обеспечить свою безопасность без ядерного оружия. Прекрасно понимая всю эту ситуацию, наше руководство — и Путин, и Медведев, — не моргнув глазом, объявили, что они также выступают за полное ядерное разоружение. Сказать иначе, означало бы признаться в кровожадности. Но при этом же мы наращиваем и модернизируем свой ядерный потенциал».
Интересно и признание учёного:
«Когда-то я занимался историей гонки вооружений, и с тех пор искренне считаю, что ядерное оружие — это что-то посланное нам Всевышним ради того, чтобы спасти человечество. Потому что, в противном случае, если бы не было ядерного оружия, самая глубокая идеологическая и военно-политическая конфронтация в истории человечества, холодная война, закончилась бы Третьей мировой».
Благодарить за нынешнее ощущение безопасности россияне должны, говорит Караганов, Сахарова, Королёва, Курчатова и их соратников.
Вернёмся к США. Согласно ядерной доктрине 2010 года, Америка сохранила за собой право нанесения ядерного удара первой. Правда, сузила перечень ситуаций, которые ведут к подобному использованию ядерного арсенала. В 2010 г. Обама заявил об отказе от применения ядерного оружия против государств, не владеющих подобным оружием — при одном условии: эти страны должны соблюдать режим нераспространения. Также в стратегическом документе было заявлено: «…США не готовы проводить политику, согласно которой сдерживание ядерного удара — единственная цель ядерного оружия». Это говорит о возможном превентивном применении ядерного оружия, пусть и с оговорками, приведёнными выше.
И во время «холодной войны», и после её условного окончания США и НАТО не исключали варианта, предполагающего применение против своих противников ядерного оружия — причём применение его первыми. Доктрина 2010 года сузила перечень, но право применения не изменила.
Между тем Китай почти полвека тому назад объявил о политике неприменения ядерного оружия первым. Затем такую же позицию заняла Индия. Даже Северная Корея — и та придерживается аналогичной позиции. Одно из основных возражений против принятия доктрины неприменения первым, пишет американский журнал «Внешняя политика», строится на том, что противник может «поступить нечестно» и ударить первым. Однако на простой вопрос о возмездии ответа нет. Зачем врагу устраивать ядерную катастрофу самому себе? Ведь угроза гарантированного ответного уничтожения остаётся очень сильным средством сдерживания.
Можно, конечно, назвать политику Обамы логичной. Та же доктрина 2010 года принималась во время растущих тревог по поводу терроризма. А ну, если ядерные бомбы попадут в руки террористов? Президент США в 2010 году сказал : «В Концепции признаётся, что величайшей угрозой США и глобальной безопасности более не является ядерная война между государствами, а ядерный терроризм, осуществляемый экстремистами и процесс ядерного распространения…»
Поэтому нынешнее предполагаемое сокращение ядерных арсеналов логично сочетается с «укрощением» того, что было названо 3 года назад «величайшей угрозой США и глобальной безопасности». Чем меньше ядерного оружия, справедливо замечают в журнале «Внешняя политика», тем меньше и вероятность попадания его в руки террористов.
Для создания идеально чистой логической картины Белому дому не хватает лишь одного пункта. Заявляя о своём праве применить ядерное оружие первыми, США уподобляются своему искусственно взращённому врагу — «Аль-Каиде». Последняя о ядерных правах не заявляет по понятным причинам. Но, по ещё более понятным причинам, в случае «нужды» и при соответствующей возможности, она устроит взрыв первой (речь не обязательно о бомбе: есть и АЭС). Право на первый, пусть и «превентивный», ядерный удар ставит Америку как раз в ряды тех, кто угрожает миру. Подобно «Аль-Каиде».
26 мая 1972, Ричард Никсон и Леонид Брежнев подписали соглашения об ограничении стратегических вооружений (ОСВ). В связи с годовщиной этого события газета Le Figaro предлагает вашему вниманию обзор основных российско-американских двусторонних соглашений.
Разоружение или ограничение наращивания стратегических вооружений? Политика ядерного устрашения во времена холодной войны повлекла за собой бешеную гонку вооружений двух супердержав, которая могла бы привести к катастрофе. Именно поэтому 45 лет назад США и СССР подписали первый договор о сокращении стратегических вооружений.
Договор 1: первое двустороннее соглашение о сокращении вооружений
26 мая 1972 года президент США Ричард Никсон и Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев подписали соглашение об ограничении стратегических вооружений. Подписание происходило перед телекамерами во Владимирском зале Большого кремлевского дворца в Москве. Это событие стало результатом переговоров начавшихся в ноябре1969 года.
Договор ограничивал количество баллистических ракет и пусковых установок, их расположение и состав. Дополнение к договору от 1974 года сократило число развертываемых каждой стороной районов ПРО до одного. Однако один из пунктов договора позволял сторонам расторгнуть договор в одностороннем порядке. Именно это и сделали США в 2001 году, чтобы приступить к развертыванию системы ПРО на своей территории после 2004-2005 годов. Дата окончательного выхода США из этого соглашения наступила 13 июня 2002 года.
Договор 1972 года включает в себя временное соглашение сроком на 20 лет, которое запрещает производство пусковых установок межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования и ограничивает пусковые установки баллистических ракет на подводных лодках. Также, согласно этому договору, стороны обязуются продолжить активные и всеобъемлющие переговоры.
Это «историческое» соглашение должно было особенно помочь в восстановлении равновесия сил устрашения. И это не касается производства наступательных вооружений и ограничений количества боеголовок и стратегических бомбардировщиков. Ударные силы обеих стран все еще очень велики. В первую очередь этот договор позволяет обеим странам умерить расходы, сохраняя при этом способность массового поражения. Это побудило Андре Фроссара (André Frossard) написать в газете 29 мая 1972 года: «Быть способными устроить примерно 27 концов света — точную цифру я не знаю — дает им достаточное чувство безопасности и позволяет им избавить нас от множества дополнительных способов уничтожения. За это нам нужно благодарить их доброе сердце».
Договор 2: ослабление напряженности между двумя странами
После 6 лет переговоров новый договор между СССР и США об ограничении стратегических наступательных вооружений был подписан американским президентом Джимми Картером и Генеральным секретарем ЦК КПСС Леонидом Брежневы в Вене 18 июня 1979 года. Этот сложный документ включает в себя 19 статей, 43 страницы определений, 3 страницы с перечислениями запасов военных арсеналов двух стран, 3 страницы протокола, который вступит в силу 1981 году и, наконец, декларацию о принципах, которые лягут в основу переговоров по ОСВ-3.
Договор ограничивал количество стратегических ядерных вооружений обеих стран. После подписания договора Джимми Картер заявил в своей речи: «Эти переговоры, которые непрерывно длятся вот уже десять лет, вызывают ощущения, что ядерная конкуренция, если она не будет ограничена общими правилами и ограничениями, может привести только к катастрофе». При этом американский президент уточнил, что «этот договор не отнимает необходимость обеих стран поддерживать их военную мощь». Но этот договор так и не был ратифицирован США из-за вторжения СССР в Афганистан.
Договор о ликвидации ракет средней и малой дальности
8 декабря 1987 года в Вашингтоне, Михаил Горбачев и Рональд Рейган подписали бессрочный Договор о ликвидации ракет средней и малой дальности (РСМД), вступивший в силу в мае 1988 года. Этот «исторический» договор впервые предусматривал ликвидацию вооружений. Речь шла о ракетах средней и малой дальности с радиусом действия от 500 до 5,5 тысяч км. Они представляли собой от 3 до 4 % всего арсенала. В соответствии с договором, стороны, в течение трёх лет с момента его вступления в силу, должны были уничтожить все ракеты средней и малой дальности. Договор также предусматривал процедуры взаимных проверок «на местах».
Во время подписания договора Рейган подчеркнул: «Впервые в истории мы перешли то обсуждений контроля над вооружениями к обсуждению их сокращения». Оба президента особенно настаивали на сокращении 50% их стратегических арсеналов. Они ориентировались на будущий договор СНВ, подписание которого первоначально было запланировано на весну 1988 года.
СНВ‑1: начало настоящего разоружения
31 июля 1991 года президент США Джордж Буш и его советский коллега Михаил Горбачев подписали в Москве Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений. Это соглашение стало первым настоящим сокращением стратегических арсеналов двух сверхдержав. По его условиям, страны должны были в три этапа (по семь лет) на четверть или треть уменьшить количество самых опасных видов оружия: межконтинентальных баллистических ракет и ракет подводного базирования.
Число боеголовок должно было сократиться до 7 тысяч для СССР и 9 тысяч для США. Привилегированное положение в новом арсенале отводилось бомбардировщикам: число бомб должно было возрасти с 2,5 до 4 тысяч у США и с 450 до 2,2 тысяч у СССР. Кроме того, в договоре предусматривались различные контрольные меры, а окончательно он вступил в силу в 1994 году. По словам Горбачева, он стал ударом по «инфраструктуре страха».
СНВ-2: радикальные сокращения
Контекст
Конец договора о РСМД?
Defence24 16.02.2017Договор РСМД мертв?
The National Interest 11.03.2017СНВ-3 и ядерный рывок России
The Washington Times 22.10.2015США обсудят с Россией ядерное разоружение
Русская служба «Голоса Америки» 02.02.2013 3 января 1993 года президент России Борис Ельцин и его американский коллега Джордж Буш подписали в Москве договор СНВ-2. Он стал большим событием, поскольку предусматривал сокращение ядерных арсеналов на две трети. После вступления соглашения в силу в 2003 году американские запасы должны были уменьшиться с 9 тысяч 986 боеголовок до 3,5 тысяч, а российские — с 10 тысяч 237 до 3 тысяч 027. То есть, до уровня 1974 года для России и 1960 года для Америки.В договоре был прописан и еще один важный момент: ликвидация ракет с разделяющимися боеголовками. Россия отказалась от высокоточного оружия, которое составляло основу ее сил сдерживания, тогда как США убирали половину установленных на подлодках ракет (практически не обнаружимы). СНВ-2 был ратифицирован США в 1996 году и Россией в 2000 году.
Борис Ельцин увидел в нем источник надежды, а Джордж Буш посчитал его символом «окончания холодной войны» и «свободного от страха лучшего будущего для наших родителей и детей». Как бы то ни было, действительность осталась не столь идиллической: обе страны все еще могут несколько раз уничтожить всю планету.
СНП: точка в холодной войне
24 мая 2002 года президенты Джордж Буш-младший и Владимир Путин подписали в Кремле Договор о сокращении стратегических наступательных потенциалов (СНП). Речь шла об уменьшении арсеналов на две трети за десять лет.
Тем не менее, это небольшое по объему двустороннее соглашение (пять кратких статей) не отличалось точностью и не содержало проверочных мер. Его роль с точки зрения имиджа сторон была важнее его наполнения: о сокращении говорили не впервые. Как бы то ни было, оно все же стало поворотным моментом, окончанием военно-стратегического паритета: не обладая нужными для того экономическими возможностями, Россия отказалась от притязаний на статус сверхдержавы. Кроме того, договор открыл дверь в «новую эру», потому что сопровождался заявлением о «новом стратегическом партнерстве». США делали ставку на обычные вооруженные силы и понимали бесполезность большей части своего ядерного арсенала. Буш отметил, что подписание СНП позволяет избавиться от «наследия холодной войны» и враждебности между двумя странами.
СНВ-3: защита национальных интересов
8 апреля 2010 года президент США Барак Обама и его российский коллега Дмитрий Медведев подписали очередное соглашение о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-3) в испанской гостиной пражского замка. Оно было призвано заполнить юридический вакуум, который возник после истечения срока действия СНВ-1 в декабре 2009 года. По нему был установлен новый потолок ядерных арсеналов двух стран: сокращение ядерных боезарядов до 1,55 тысяч единиц, межконтинентальных баллистических ракет, баллистических ракет подводных лодок и тяжелых бомбардировщиков — до 700 единиц.
Кроме того, в соглашении предусматривается проверка цифр совместной группой инспекторов через семь лет после его вступления в силу. Здесь стоит отметить, что установленные планки не слишком отличаются от тех, что были указаны в 2002 году. В нем также не говорится о тактическом ядерном оружии, тысячах деактивированных боеголовок на складах и бомбах стратегической авиации. Американский Сенат ратифицировал его в 2010 году.
СНВ-3 стал последним российско-американским соглашением в сфере контроля над ядерным оружием. Через несколько дней после вступления в должность в январе 2017 года президент США Дональд Трамп заявил, что предложит Владимиру Путину снятие санкций с России (были введены в ответ на аннексию Крыма) в обмен на договор о сокращении ядерного оружия. По последним данным американского Госдепартамента, у США имеется 1 тысяча 367 боеголовок (бомбардировщики и ракеты), тогда как российский арсенал достигает 1 тысячи 096.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
Загрузка...
